и хрупкому телосложению, так как проявленный нрав сделал бы её в глазах любого высокой и внушительной. Она отступила назад, почувствовав себя беспомощной рядом с его высокой статной фигурой, и оправила юбку, склонившись, чтобы скрыть покрасневшее от смущения и раздражения лицо.
– Думаю, я всё же должна вас поблагодарить, – произнесла она, садясь верхом на свою кобылу и машинально её поглаживая.
– Это вовсе необязательно, – улыбнулся он, наблюдая за нею не без тревоги. – Главное: присмотритесь к лошади и посоветуйтесь с конюхом. Вы уверены, что благополучно доедете домой?
– Да, – ей, видимо, не терпелось расстаться, и молодой человек легко вскочил на вороного, демонстрируя гордую и красивую посадку превосходного наездника, заставив её невольно им залюбоваться. Но она тотчас одёрнула себя, обозвав его щёголем за безукоризненный покрой очень дорогого и прекрасно сидящего на нём костюма и за слишком пышную отделку вновь водружённой на голову шляпы…
– Когда будете в Беллингстоуне, а я думаю, вы ещё не выезжали, потому что непременно запомнил бы вас, надеюсь, что мы увидимся, – произнёс он на прощание, берясь за поводья, и в голосе его не было насмешки. – Почту за честь быть вам представленным.
Он поклонился с самым серьёзным и церемонным видом, и девушка, собиравшаяся сказать, что вовсе не мечтает с ним никогда больше встречаться, прикусила язычок, ответив молчаливым поклоном, и без промедления развернула лошадь назад – на покинутую дорожку, оставив своего спутника смотреть ей вслед.
Глава 2. Графиня Лейден получает письмо
– Как ты долго сегодня каталась, Виктория! – воскликнула графиня, едва наша юная знакомая вошла в просторный холл уютного старинного дома. – Ты опоздала к завтраку, дорогая, придётся есть остывший… Всё в порядке?
Графиня, приятная стройная и невысокая женщина лет сорока, озадаченно вгляделась в лицо дочери, чуть более обычного возбуждённой после верховой прогулки, ежеутренне предпринимаемой ею. От матери не укрылось, что девушка была чем-то раздражена, да и волосы её слегка выбились из причёски, а день начинался безветренный.
– Ах, пустяки, матушка, просто Каролина понесла…
Графиня всплеснула руками, но Виктория остановила её, собираясь подняться к себе в комнату:
– Не беспокойтесь, матушка, я… быстро обуздала её. Она никогда прежде не подводила меня, Думаю, что и впредь… Я сейчас, только переоденусь!
Последние слова Виктория договаривала уже наверху лестницы, спеша, чтобы мать не успела заметить её покрасневших щёк. Девушка решила, что о происшествии в лесу она никому не скажет.
После завтрака, когда леди Оливия (именно так звали графиню) занималась чтением принесённых утром писем, а Виктория здесь же, в кабинете, перебирала ноты старинных романсов, приключилось нечто очень опечалившее обеих дам.
Леди Оливия откладывала большинство писем в сторону, как не срочные, собираясь прочесть их позже,