службу и вступить в права наследования, освободив от ответственности моего опекуна.
– Твой отец предусмотрительный человек, – рассмеялся Герберт.
– Он хотел, чтобы я был достоин носить его имя и был, по возможности, защищён от многих искушений, какие даёт богатство. Женитьба свяжет меня и очень обяжет, так что тратить состояние мне придётся с оглядкой на супругу. В противном случае, мне придётся нести тяжкое бремя военного ещё почти шесть лет…
– Осталось теперь найти таковую кандидатуру…
– В том-то и дело, Герберт, что формально она найдена, – Райли оторвался от стула, положив перо на стол.
– Когда же? – удивился Герберт. – Когда ты успел?
– Не я. Просто не было случая рассказать… Мне было лет восемь, когда у очень хорошего друга моего отца родилась дочь. И они, по достижении ею двух лет, а мною – десятилетия, порешили связать наши фамилии помолвкой.
– Вот это поворот! – изумился Герберт. – Так значит, ты связан словом!
– Да, но мы давно не общались. Друг отца – один граф, имя скажу позже, вряд ли ты их знаешь, они не появляются в столице, насколько знаю, – скончался двенадцать лет назад, дочери его было тогда, получается, четыре… С тех пор они не давали о себе знать, по крайней мере, отец ничего мне о них никогда не рассказывал. А теперь его нет, и спросить мне не у кого…
– Опекун не знает?
– Нет, – Райли встал и прошёлся по комнате, размышляя. – Теперь я составляю письмо на имя матери этой девушки…
– Но это прискорбно: жениться по долгу, а не по желанию…
– Как много знаешь ты тех, кто женится по любви, Герберт? – улыбнулся Райли и кивнул появившемуся на пороге лакею, тут же внёсшему поднос с кофе и сладкими пирожками. – А если серьёзно, то ты прав…
Он помолчал, стоя и наблюдая, как друг с аппетитом набросился на угощение, но мыслями, видно, был далеко отсюда.
– Знаешь, кого я встретил у лорда Уитримера? – прервал он молчание, многозначительно усмехаясь в ответ на вопросительный взгляд товарища. – Эмили Хартли.
– Миледи Корнгейт?
– Её.
– И что же она? Я видел её в эти годы редко. Говорят, всё время в Лондоне.
– Так и есть.
– Красивая? – мечтательно протянул Герберт.
– Почти не изменилась.
– Понимаю… Если она теперь овдовела, ты, получается, не прочь…
– Нет. Нет, Герберт, – категорично ответил Райли. – Всё в прошлом. Она была моей первой женщиной, но, боюсь, первой любовью это назвать нельзя…
– У неё вроде ребёнок. Не твой? – подавил смешок Герберт.
Райли покачал головой:
– Я, конечно, дурно поступил со стариком Хартли, но соблазн был велик, я был по-юношески безрассуден, а Эмили просто сокрушила меня своей буйной чувственностью… Но в этом грехе я неповинен. Мы расстались за два года до того, как их сын родился, и я, правда, не знаю, чьему отпрыску оставил лорд Корнгейт свои деньги и титул.
– Невысокого же