видите его? На телеэкране? Но я не верю в водного цефалопода с единственным глазом. Нет, не могу поверить.
– А я было подумал, что вы тоже увидели его, – недоверчиво отозвался Рахмаэль.
– Нет! – Она яростно тряхнула головой, ее лицо окаменело, превратилось в маску. Вначале изменение ее черт на долю секунды показалось ему обычной гримасой, затем вместо традиционной плоти перед ним очутилась маска из старой рассыпающейся древесины, обугленной, словно в пламени, и предназначенной внушить страх наблюдателю. Эта пародия на физиономию гримасничала подвижными, точно ртуть, чертами, отражавшими череду бесконечных нелепых переживаний, и у него на глазах вбирала сразу по нескольку личностей, которые сливались в сочетании, не присущем человеку и не постижимом рассудком.
Медленно и постепенно начали проступать ее подлинные (или обычно воспринимаемые) черты. Маска упала, спряталась, исчезла из виду. Разумеется, она никуда не делась, но хотя бы не угрожала ему. Рахмаэль обрадовался, его охватило облегчение, но вскоре и оно исчезло наподобие личины из обугленного дерева, и он перестал вспоминать о нем.
– С чего это вы решили, будто я увидела нечто такое? – говорила между тем Гретхен. – Нет, ничего подобного. – Ее рука оставила его плечо и дрогнула. Она отодвинулась, словно безвозвратно удаляясь в сужающийся туннель, оставляя его, подобно высосанному насекомому, – назад, в кухню с ее плотной толпой.
– Типичный образец, – сказал он ей вслед, пытаясь «достучаться» до нее, удержать. Но она удалялась, продолжая уменьшаться. – Не может ли быть так, что лишь проекция из подсознания…
– Но ваша проекция неприемлема! – хищно рявкнула Гретхен. – Ни для меня, ни для других.
– Что вы видите? – спросил он наконец. Она уже почти исчезла из виду.
– Даже не надейтесь узнать это от меня, мистер бен Аппельбаум, после всего сказанного вами.
Последовала тишина. Затем в динамик телевизора с мучительным трудом пробился слабый стонущий звук, который постепенно перешел в разборчивую речь сносного тембра и темпа – категории восприятия Рахмаэль вновь достигли функциональной параллели с осью пространства-времени образа Омара Джонса. Или же прогрессирование этого образа возобновилось в прежней манере? Остановилось ли время, образ или и то и другое разом… и существует ли время вообще? Он хотел вспомнить, но обнаружил, что это ему не под силу из-за угасшей способности мыслить абстрактно.
На него смотрела какая-то тварь. Смотрела своей пастью.
Потому что сожрала большую часть собственных глаз.
Глава 11
«Людей, находящихся вне фазы времени, следует убивать, – язвительно решил для себя Зепп фон Айнем. – А не сохранять подобно насекомым в янтаре». Он поднял взгляд с закодированного разведывательного отчета и с неприязнью уставился на своего наделенного таинственным – и весьма гадким – талантом выскочку-сотрудника Грегори Глока в его стучащей и жужжащей терапевтической камере. Сейчас этот