Откупиться у меня денег нет, а она у меня самое ценное.
– Да вы что? – Я взмахнула обеими руками. – Вы о чем?
Свернув на рукаве тулупа серый платок, чтобы он не волочился по полу, и как бы произведя особое действо, женщина облегченно вздохнула.
– Свинью тебе, Маша, отдаю. Буквально отрываю от сердца.
«Оторвыш» уселся на толстую попу и с любопытством оглядывался. Я признала в хрюшке ту самую особу, которая приходила к нам под окно.
– Свинюшка, надо признать, красивая, но куда я ее дену?
Тетка меня не слушала. Она села на корточки и поцеловала свинью во влажный пятачок.
– Она такая умная! А красавица! – Кряхтя, тетка Полина встала с корточек. – Это за то, Маша, что ты меня в тюрьму не посадила.
Заявление было для меня неожиданным.
– Послушайте, не нужен мне такой роскошный подарок.
Оранжевый голос, хихикая, напомнил русскую пословицу: «Не было у бабы печали, купила баба порося». Тут же влез с комментариями голубенький голосок: «Французы говорят – купил козу и понял, что до этого был счастлив». «Че переживать-то? Пустить эту Хавронью на окорока – и никаких проблем, сплошная прибыль», – резюмировал болотный, самый противный мой внутренний голос.
Пока я прислушивалась к своим мыслям, тетка накинула на голову пуховый платок и запричитала:
– Ой, ничеготочки ты не понимаешь, Машенька. При тебе да при братике твоем, а он ко мне, красавец-умница, в гости заходил, свинка моя будет ухожена и сытая.
Тетка, негромко голося, в то же время оглядывала палату, Ниночку и особенно Аню. Я пощелкала пальцами, привлекая к себе внимание.
– Ау, тетя Полина! Вы же за свинью деньги платили, в породах понимаете. А мне она зачем? Эй, куда вы смотрите?
Тетка, отвлекшись от созерцания Ани, повернулась ко мне.
– Действительно, Анна – она того, необычная. – Вытерев еще раз пот со лба, Полина стала разворачивать платок, намотанный на рукав. – За деньги, Маша, не волнуйся, мне и Коля с Ирой дали, и братец твой. А только знаешь, Хавронья моя каждый час норовит сюда, в больницу, сбежать. Неделю сюда бегает, а я за ней. Я свою Хавронью прямо бояться стала. Взгляд умный, хрюкает, как человек.
Задрав морду, свинья принюхалась и бодро засеменила в угол, где у нас хранились продукты, не уместившиеся в холодильник. И тут же начала чем-то хрумкать и чавкать.
С кровати Анны раздался тихий голос:
– Маша, возьми Хавронью, она теперь здесь жить не сможет.
– Вот именно. – Тетка неловко застегивала тулуп. – Еще благодарить будешь.
Пока я вытаскивала из пасти хрюшки батон сырокопченой колбасы, Полина, толкнув дверь задом, сбежала. Тут же в палату заглянула медсестра Валентина.
– Слышь, Маша, я попрощаться заш… – Взгляд ее остановился на Хавронье. – Батюшки светы, дожили! Нет, Машенька, ты ценный пациент, но хрюшка в палате – это перебор.
– Валентина, мне эту хрюшку только что подарили. А хочешь, возьми ее себе.
На секунду задумавшись,