смотри на меня так, я этого не вынесу! – она, манерно растопырив наманикюренные пальчики и тяжело, как ей казалось, вздохнув, прикрыла глаза ладошкой.
– Подожди! Как – замуж? – от неожиданности и полной абсурдности этого заявления мысли вдруг разом спутались, и он с трудом подбирал слова. Сердце учащённо забилось, внутри всё горело, к горлу подступала тошнота, и вдобавок отчего-то начала кружиться голова. – А как же я?
– Ну прости, пупсик, мне пришлось тебя отравить, поскольку мы с Тимом больше ничего придумать не смогли! Надеюсь, тебе не очень больно! Я прочитала, что этот яд действует чрезвычайно быстро, и скоро всё будет кончено! Ты даже ничего не почувствуешь! Мой бедненький, тебе, наверное, плохо, но лучшего средства я не нашла! В наше время отыскать хороший яд – это такая проблема! – и она опять состроила плаксивую рожицу, пытаясь на своём кукольном личике изобразить всё сострадание, на которое только была способна.
– Ну ты и дура… – только и успел сказать Дойл, а потом полетел куда-то в бездонную пропасть.
Глава 3. Корсар
– Капитан! Босс! Похоже, у нас наклёвывается очередное дельце, квазар меня забери! – Бенджамин с трудом разлепил глаза и увидел ухмыляющуюся толстую рожу старшего помощника Себастьяна. Голова зверски трещала после вчерашней пирушки, и пространные рассуждения старпома, страсть как любившего поговорить о высоком предназначении космического пирата, слушать сегодня было просто невмоготу. Бенджамин чувствовал себя совершенно разбитым. Когда ещё был жив его отец, знаменитый в их галактике корсар, он, наблюдая страдания Дойла, как-то сказал ему: «Послушай, сынок! Если бы я мучился таким похмельем, как ты, я бы уже давно бросил пить!»
«Да уж, легко сказать – бросить, а как же мой авторитет капитана разбойничьего звездолёта? Не поймут! Но вчера был явный перебор! Оторвались на славу, нечего сказать! Хорошо ещё, обошлось без драки и перестрелки! – думал Дойл, пытаясь навести резкость и слушая вполуха бесконечные словоизлияния своего помощника. – И почему у этой сволочи никогда не бывает похмелья?! Голова у него из морёного дуба, что ли!?»
Больше всего на свете в этот момент ему хотелось дать старпому кулаком в его жирную улыбающуюся морду так, чтоб сопли брызнули, и вновь заснуть.
«Эх, послать бы его сейчас куда-нибудь в созвездие Рака, а ещё лучше звездануть чем-нибудь тяжёлым по этой тупой деревянной башке! – продолжал размышлять Дойл, осторожно поднимаясь и принимая вертикальное положение. – Изображает тут из себя борца за справедливость, базу философскую под наши действия подводит, а по факту он – просто грубое животное, вдобавок хитёр и жаден до невозможности!»
Мысли в голове Дойла ворочались неимоверно туго, со скрипом и скрежетом, точно ржавые шестерёнки давно не смазанного механизма. Себастьян же продолжал разглагольствовать о прелестях пиратской жизни и о лохах, которые сами нарываются на неприятности, следовательно, не заслуживают никакого снисхождения.
«Вот дал же бог старпома – садиста и маньяка! И ведь врезать ему нельзя! – думал