сам погибай, а товарища выручай!
Восковцев лишь кивнул в знак согласия.
– Они дали настоящий бой преследователям. Когда мы вернулись туда с пехотой, то насчитали более десятка трупов немцев.
– Ребята были мертвы?
– Степанков умер там же, а Алхазур – по дороге в медсанчасть. Я его сопровождал.
– Сказал что-нибудь?
– Нет, только всё время о чём-то шептал, несмотря на то что горлом шла кровь. Татарин, что пехотой командовал, прислушался и пояснил, мол, отходную молитву произносит.
– Наверно, так и было, разве не видел под Котельниково, как его земляки над погибшими молитвы читали?
– Помню, как руки ко рту подносили и какие-то слова произносили.
– Я спросил у Алхазура об этом, когда он приходил в медсанбат. Оказывается, они с детства изучают молитвы.
– Он и в тот день, когда тебя ранило, читал молитву.
– Знаю, он сказал, что читал молитву-просьбу, чтобы Бог сохранил мне жизнь.
– Помогла, однако! – улыбнулся Забарела.
– Помогла… Особенно кровь, – горько улыбнулся Восковцев, – но сам не уберегся, обагрил кровью волжскую землю.
– Как, впрочем, и ты! Надо же, у молодца из Смоленска и джигита из Чечни оказалась одна группа крови! – удивленно заметил Забарела.
– Все мы едины, только понять эту истину – не каждому дано, – задумчиво произнес Восковцев и тут же уточнил: – Я имею в виду советских людей.
– Лёня, это ты очень хорошо подметил! Вместе мы вон какая силища, подумать только, какую зуботычину немцу отрядили здесь, на Волге, – горячась, согласился Забарела.
– Так что, мой друг, неудивительно, что мне подошла кровь Алхазура. А знаешь, он, как ребенок, радовался, видя, что я на поправку пошел, что одной рукой научился управляться. При этом не раз говорил, что теперь у его матери два сына. Когда же прощались перед моей отправкой в Ахтубу, настойчиво просил запомнить адрес матери, мол, ты выжил вопреки смерти, но твоя война уже закончилась, а ему ещё надо воевать, и не ясно, что там впереди его ждет. Словно чувствовал свою погибель… Я обязательно поеду на родину Алхазура, низко поклонюсь его матери, расскажу, каким доблестным воином, надежным другом он был, и передам ей эти вещи, что ты сохранил.
Поговорив ещё некоторое время, они выпили по стопочке спирта за упокой душ всех погибших товарищей.
– Куда тебе писать? – неожиданно спросил Забарела.
– Пока знаю только, что документы готовят в Москву, в госпиталь Бурденко.
– В Москву?
– Я так же отреагировал, но начальник госпиталя пояснил, что защитники Сталинграда в большом почете у московских профессоров медицины. Так что жди мой треугольник оттуда.
Поговорив ещё некоторое время, они распрощались.
Глава II
Два месяца, проведенные в столичном госпитале, и заботливые руки московских врачей поспособствовали долечиванию ран Восковцева. При этом он научился обслуживать себя одной рукой в полной мере. Правда, никак не мог освободиться