гостьи, Лена пожала плечами и тоже вышла. Внутри дома она уже все осмотрела. Она оценила недоделки сразу после ухода менеджера – уже не формальным взглядом приемщицы, а с точки зрения будущей жительницы и, конечно, заметила ряд несоответствий с утвержденным проектом. А вот снаружи ничто не в силах огорчить – ведь это сама природа!
Любуясь газоном и насаждениями вокруг него, Лена неторопливо обошла свои владения. Вечнозеленые деревья и кустарники приветствовали хозяйку чуть заметной дрожью ветвей под легчайшими дуновениями вечернего бриза. Море скрывалось за огромным холмом, и шум не доносился. Абсолютно. Это и хорошо. Покой важнее.
Тишина, вожделенная для городской жительницы, нарушалась редкими криками ласточек, которые перед отходом ко сну носились в воздухе за вечерними насекомыми, безбоязненно планируя совсем низко. Зачарованная, Лена не сразу среагировала на шорох шин и обернулась, когда крыша автомобиля горчичного цвета, проехав мимо на низкой скорости, уже скрывалась за туями соседней виллы. Будто приняв эстафету, из-за туй вывернула сгорбленная фигура, толкавшая перед собой тачку с землей. Приблизившись, она оказалась обнаженным по пояс стариком, казалось, по возрасту отправленным со строительных лесов на подсобные работы. И, наверное, тоже, Владимир. Чтобы не ставить землекопа в забавное положение из-за мечтаний родителей о владении их чада миром, поздоровавшись, Лена сразу спросила:
– Вы тоже из Красноярска?
– Допустим, – ответил тот и, даже не взглянув на нее, не сбавляя ход транспорта, разгрузился в двух метрах от нее. Смешная кучка отбросов дополнила живописный коллаж на ничейной территории напротив бельведера «Елены Прекрасной».
Подняв брови, Лена застыла на секунду. Огребла, как говорят работяги их треста, по полной. Плохо, что не матом, а то бы она ответила. Но душ в бельведере, который считала смелым архитектурным вызовом в фасаде дома, надо будет убрать.
– Ваня – трудоголик, – подала голос вышедшая из-за кипариса женщина. Лена не удивилась внезапности появления очередного персонажа. Она так устала от перелета и эмоций, что воспринимала все как в театре.
Женщину тоже звали Натальей. Она оказалась словоохотливой, доброжелательной и наговорила много комплиментов насчет Лениной наружности и местного оккультного клуба.
– Выглядишь на пятнадцать лет моложе своего возраста, – подвела черту она, без обиняков перейдя на ты. – Тебе бы тут кого из местных заарканить, чтоб вместе дом обустраивать. Ну, чао. Будет время, забегай, – попрощалась она. – Мне пора серафимов фотографировать.
Ее лицо в сумерках и бликах от листвы лавровишни напоминало луну с двумя большими лунными пятнами, вместо очков.
Чувствуя себя Алисой в зазеркалье, Лена шла по вымощенной брусчаткой дороге. В небе зажглись первые звезды. Автомобильные фары потушили их, заставив вспыхнуть кремнистые конкременты кладки. Авто, очевидно, то самое, что горчичного цвета, рефреном прошуршало мимо. Женщина подумала, что, пожалуй, привыкла к этому вкрадчивому звуку и ощутила бы пустоту, не слыша каждые полчаса.
Ах,