даже учился в Московском Университете, но после первого курса почему-то бросил учёбу, любил читать стихи Лермонтова, посвящённые горцам, о их дружбе и верности. На свадьбе сына директора колхоза, где они сидели рядом, Али постоянно спрашивал Командира, отец, мол не смотрит в его сторону, тогда ему можно выпить, а на прощальном вечере с костром, он с братьями помогал разделать нам барана, подаренного на банкет директором колхоза. Но когда разгорячённый водкой его младший брат погнался за нашей поварихой, и она спасаясь вбежала в нашу палатку, где мы сидели с Али обмениваясь прощальными сувенирами, то ему стоило только два слова гортанно сказать по-чеченски, как младший брат сразу обмяк, пришёл в себя и попросил прощения.
Вот таким памятным оказался первый стройотряд, построили мы тогда 3 домика и две кошары, заработали по 350–400 рублей, и назад также весело возвращались поездами в Харьков, где нас опять встречали торжественные построения, руководители и наши девушки, которые громко кричали Ура! и «в воздух чепчики бросали».
Южный вокзал города – Харькова – это отдельная песня! Это не только ворота города, это главный железнодорожный пульс большой страны – СССР. С севера из Ленинграда и Москвы едут на юг летом тысячи отпускников, выбегающие на перроны во время коротких остановок за продуктами, пивом и кипятком, а с юга и востока едут в столицы кавказцы в коричневых бараньих шапках, одесситы с коробками копчёной скумбрии, узбеки в белых кисейных чалмах и цветочных халатах, краснобородые таджики, туркмены, и те же самые отпускники, уже возвращающиеся назад из Крыма с коробками фруктов и бутылками вина, которые в основном выпиваются по дороге.
Сколько раз Командир приезжал и уезжал с Южного вокзала за эти студенческие годы-не сосчитать, да и потом тоже, пока не закрылись границы.
С Южного вокзала также начинались и наши ежемесячные походы под названием «водить обезьянку». На нашем курсе была традиция, каждый месяц – пятнадцатого числа, когда выдавали стипендию, небольшая группа инициативных товарищей поначалу во главе с Байроном, а потом, когда за вечную неуспеваемость его лишили стипендии он стал реже ходить в эти походы. Так вот эта группа с деньгами в карманах доезжала на метро до Южного вокзала, там в подвальных багажных помещениях была небольшая пивная, вот с неё и начинался наш «обезьяний» поход.
А как хороши были уличные разливочные, где в больших треугольных колбах с краником внизу был налит не шипучий лимонад – а Портвейн Пiвденнобужский!!! Красота, возьмём по стаканчику, чокнемся, выпьем и идём дальше «водить обезьянку». Пили всё, что продавалось в тех злачных точках. С непривычки и по молодости многие быстро напивались, их отправляли на такси домой. Так приобретался бесценный опыт.
И так по всей улице Свердлова, мимо Центрального рынка и Свято-Благовещенского кафедрального собора до Лопаньской набережной, где переходили мост через реку Лопань, добирались до Успенского собора в самом