тех гемов, Кай? – уточняет Нумоний.
Отрицать бессмысленно.
– Да.
– Сколько их было на самом деле?
– Шестеро. Против двоих – со мной был один из моих кентурионов.
– Ты честен, – Нумоний удивлен. – Ты мог бы увеличить число убитых германцев до сорока или пятидесяти – с легкостью. И тебе бы поверили – потому что хотят верить. Но ты этого не делаешь. Почему?
– Я не хочу быть героем.
Нумоний Вала смотрит на меня с прищуром – как на породистого жеребца, что из принципа не желает размножаться. Хотя кобылы уже приведены и жаждут…
– Ты бывал на корабле, Кай?
– У меня брат – командир триремы.
Словно это важно – кто мой брат.
– Его же убили?
Я сжимаю зубы.
– Другой брат, младший. Квинт. Он служит на флоте.
– А! – говорит Нумоний Вала. – Прости, Кай.
Он кивает в сторону веселящихся германцев.
– Ты когда-нибудь видел, как ловят акул? Чтобы поймать акулу, ее нужно приманить – опустить в море кусок мяса, и чтобы кровь пошла по воде… Акулы всегда приходят на запах крови.
А теперь смотри, Кай, что у нас происходит с германцами…
Мы кормим акул сырым мясом – с рук. И надеемся при этом сохранить пальцы целыми.
Они не слижут кровь у нас с пальцев. Нет, Кай. Это не дворовые собаки. Это – убийцы.
Они появляются из темноты – бесшумные, быстрые. Убивают и уходят на глубину. А вода окрашивается кровью.
Что, в свою очередь, приманивает других акул.
Нумоний Вала некоторое время молчит, затем продолжает:
– Какой союз может быть у человека и акулы?
– Гастрономический, – говорю я.
Легат Восемнадцатого смеется.
– Тише! – окликают нас. – Он идет.
У каждого праздника есть план.
Каждый человек на своем месте: кто-то гость, кто-то раб, подающий фрукты или полотенце, кто-то обнаженная нумидийская танцовщица с лиловой от света факелов грудью…
Кто-то хозяин.
Тишина. Преторианцы раздвигают толпу. Голоса стихают, музыки больше нет. Ждем.
Наконец, он появляется. Белоснежная тога с широкой пурпурной полосой. Лицо блестит, волосы уложены по последней римской моде. Кажется, я даже чувствую запах раскаленных щипцов для завивки…
Публий Квинтилий Вар, правитель беспокойной провинции Великая Германия, обводит толпу взглядом.
Молчание.
Губы пропретора растягиваются в улыбку. Он поднимает руку:
– В консульство Мессалы Волеза и Цинны Великого наш повелитель, первый сенатор, Отец Отечества и император Цезарь Август вынес на решение сената вопрос о создании новой провинции – Германии. Великой Германии! Которой ныне управляю от имени принцепса я, скромный и недостойный Публий Квинтилий Вар.
Аплодисменты. Если бы гости могли, они бы топали ногами…
Бух, бух, бух.
О, уже топают.
Болтун. Будь у меня выбор, я бы послушал флейтистов. Или посмотрел на танцовщиц.
– Рим пришел на эти земли