раздражает меня и свою жену. Она больна, а собака воет, как перед чьей-то смертью. – Картрайт замолчал, тяжело дыша.
Мейсон покачал головой:
– К сожалению, мистер Картрайт, я не смогу вам помочь. В настоящее время я очень занят. К тому же только что закончился один трудный судебный процесс.
– Знаю, знаю, – перебил его Картрайт. – И вы думаете, что я псих. Вы считаете, что я предлагаю вам какую-то мелочь. Это не так. Я предлагаю вам заняться очень важным делом. Я и пришел к вам именно потому, что вы выиграли тот процесс. Я следил за его ходом, даже бывал в зале суда, чтобы послушать вас. Вы настоящий адвокат. Каждый раз вы опережали прокурора минимум на один ход.
Мейсон слабо улыбнулся.
– Благодарю за добрые слова, мистер Картрайт, но вы должны понимать, что я судебный адвокат. Составление завещаний – не мой профиль, а все, что касается собаки, можно урегулировать и без вмешательства адвоката.
– Нет! – воскликнул Картрайт. – Вы не знаете Фоули. Вы не представляете, что это за тип. Может быть, вы думаете, что у меня нет денег? У меня есть деньги, и я вам хорошо заплачу. – Он вынул из кармана туго набитый бумажник, открыл его, дрожащей рукой достал три купюры и положил их на стол. – Триста долларов. Это задаток. Потом вы получите гораздо больше.
Пальцы Мейсона барабанили по столу.
– Мистер Картрайт, – медленно произнес он, – если вы хотите, чтобы я представлял вас как адвокат, прошу учесть следующее: я собираюсь делать лишь то, что, по моему убеждению, принесет вам пользу. Это понятно?
– Именно на это я и рассчитываю.
– То есть я сам буду решать, что следует предпринять для наиболее полной защиты ваших интересов.
– Хорошо, – ответил Картрайт.
Мейсон взял со стола деньги и положил их в карман.
– Договорились. Я буду представлять вас в этом деле. Значит, вы хотите, чтобы Фоули арестовали?
– Да.
– Ну что ж, это не так уж сложно. Вы должны подать жалобу, и судья напишет ордер на арест. Но почему вы обратились ко мне? Вы хотите, чтобы я выступал в роли представителя истца?
– Вы не знаете Фоули, – сказал Артур Картрайт. – Он этого так не оставит. Он подаст на меня в суд за ложное обвинение. Может быть, он заставляет собаку выть, чтобы заманить меня в ловушку.
– Какой породы собака?
– Большая немецкая овчарка.
Перри Мейсон взглянул на Картрайта и улыбнулся:
– Если ответчик предварительно обратился к адвокату, рассказав ему все без утайки, и в дальнейшем следовал его советам, то при судебном разбирательстве дела о ложном или предумышленном обвинении это говорит в пользу ответчика. А теперь я хочу сделать так, чтобы у Клинтона Фоули не было повода подать на вас в суд. Я отведу вас к помощнику окружного прокурора, ведающему подобными вопросами. Я хочу, чтобы вы повторили ему все, что касается собаки. О завещании можно не упоминать. Если он решит, что сказанного вами достаточно для получения ордера на арест, то он будет выписан. Но предупреждаю заранее, вы не должны ничего скрывать. Выложите