а после лезет к себе в конуру. А пирог со стола – это, может, Максим съел.
Я же собираю крошки с пола и принюхиваюсь, не пахнет ли псиной. Пусть будут довольны и папа, и Белка.
Интересно, есть ли будущее у либерального общества? Наверное, да. Если будет в каждом законе разум и любовь. Чтобы кто-то всегда был готов взять на себя ответственность за спертый пирог или быстро убирал крошки, чтобы одни поели, а другие не волновались. И никаких разрух.
7 декабря 2016 г.
В Симферополе то снег, то дождь, то оттепель, то мороз. Мокрый лед везде. Его посыпают песком, но хватает ненадолго.
Сижу вот, не сплю, и опять мелкий дождь по крыше террасы.
Значит, завтра папа гулять не пойдет. Может, конечно, смыться пораньше, пока я сплю, надо будет его ботинки спрятать. Будет искать, начнет материться, я и проснусь.
Скажу: «Сегодня на улицу один не пойдешь», он буркнет: «Я в магазин» – и потрясет крепкой тростью.
А я скажу: «Все равно не пойдешь, навернешься опять». Папа скажет: «Не навернусь».
Я скажу: «Давай я схожу», папа обиженно пожует губами и скажет: «Нет».
На это мне противопоставить нечего, кроме: «Да».
Значит, будет опять битва за свободу.
«Чего это ты раскомандовался!», «Ты меня воспитывать будешь?», «Нашелся тут».
Да, я нашелся.
Вообще, возвращение блудного сына на картине должно было быть изображено несколько иначе.
8 декабря 2016 г.
Тяжелый день. С утра не выспался, Котася снова хотела принести мне мышку в постель (я стремительно худею от постоянного стресса, а кошка думает, что это от недоедания), и я, крича как женщина, держал дверь с другой стороны, пока в нее, увещевательно мурча, тыкалась круглая кошачья голова. Во рту которой безвольно болталась жирная тушка.
Потом с утра выяснил, что, оказывается, мне на Украину не въехать, со стороны Крыма украинцы пропускают только граждан Украины. Поминая тихим ласковым словом Майдан, наступил в остатки кошачьего обеда. Что-то не пошла мышка вчерашняя, не зря я от нее отказался.
9 декабря 2016 г.
По ночам будто мелкое просо сыпется на крышу террасы.
И тихо, очень тихо вокруг. Наверное, поэтому я и не сплю допоздна, растворяясь в этой тишине.
День, с его шумом, гамом и лязгом, принадлежит людям. Они что-то строят, заполняют, проверяют и охраняют. Человечество в начале двадцать первого века озабочено в основном тем, чтобы что-то показать друг другу и что-то друг от друга спрятать. С первого века, впрочем, ничего не изменилось.
А ночью наступает тишина. Мне кажется, что Бог живет в ней.
10 декабря 2016 г.
Папа накосячил. Ходит тихий, сам в себе, и только время от времени высовывает кончик языка, дескать, это плохой язык виноват, а не он.
– Как ты мог такое сказать?
– Ну, я в сердцах, одномоментно.
– Вот я, как бы ни злился, никогда такого не скажу.
– Ну да, ты умный, развитый…
Делаю вид, что не слушаю. Молча смотрю в одну точку (в фейсбук), я страдаю. Даже