твоя, Автомат,– заметил Онищенко.– На-ка адресок. Твоя территория, верно?
Его собеседник промолчал.
– Твоя, твоя – уверенно произнес опер.– Представляешь, Автомат, из-за каких-то долбаков, шестерок, у такого серьезного пацана, как ты,– неприятности.
– Не представляю,– здоровяк всосал банку и вскрыл следующую.
– А ты подумай,– наставительно проговорил Онищенко.– Ты ж меня знаешь, я ошибаюсь редко.
– Что-то я не въехал, гражданин начальник! – буркнул Автомат.– Это мне что, прокурору колеса дарить?!
– Ну ты нас совсем не уважаешь, Автомат! – укорил Онищенко.– Разве прокурор от криминального элемента подарок принять может? Ты подумай, Автомат, подумай. Ночи, правда, нынче короткие, но проворный человек многое может успеть. Там, кстати, и номерочек машины указан, если ты обратил внимание. Ну, будь здоров! – Онищенко похлопал по волосатому животу и вразвалочку отправился со стоянки. У него был хороший слух, но напутствия Автомата он не услышал. Потому что произнесено оно было очень-очень тихо.
Глава тринадцатая
«…Как правило, организации сатанистов строго конспиративны. На низовых уровнях производятся попытки объединения на основе музыкальных увлечений, в частности Black Death Metal, образования фан-клубов, ведется также агитация в сектах языческого направления, среди так называемых игровиков, в группах, изучающих оккультизм. Следует отметить, что, несмотря на отсутствие активного прозелитизма, характерного для тоталитарных культов типа „Свидетелей Иеговы“, западными идеологами сатанизма разработана „рекламная“ идеология, крайне привлекательная для подростков и особенно для лиц с определенными психическими нарушениями. Очень часто сами лидеры групп страдают психическими заболеваниями и активно практикуют различные сексуальные извращения. Учитывая иерархическую структуру сатанистских обществ по принципу территориальных ячеек, в которых культивируется беспрекословное подчинение лидерам, практика сатанизма приводит к устойчивым патологическим отклонениям психики…»
Из докладной записки первого заместителя председателя Специальной комиссии С. В. Суржина.
Юра медитировал. Сосредоточив внимание внизу живота, он очень медленно и очень плавно перемещался из стойки в стойку на узеньком пятачке между диваном и столом. Дыхание его было свободным, а движения – непрерывными. Глаза Юры были закрыты: он старался чувствовать окружающее. Дома у него получалось. В других местах – хуже. В лесу, например, он то и дело натыкался на деревья. С живыми людьми – легче. Правда, от живых людей исходило тепло. Они пахли и дышали. Сэнсэй говорил: «Слушайте. Не только ушами. Подошвами, лицом, кожей. Всем телом. Дуновение обгоняет бьющую руку, сотрясение почвы обгоняет подкрадывающегося врага. На затылке нет глаз, но есть шея, волосы. Всякое уязвимое место „чувствует“ опасность».
«Особенно жопа,– тихонько сказал тогда Федька, но сэнсэй, конечно, услышал.
«Верно, Кузякин,– сказал он.– Сто раз на кулаках».
Юра медленно перенес тяжесть на левую ногу, а правую оторвал от пола, одновременно «вынеся» вперед открытые