учебы из нашей роты отчислили двух курсантов: Золотухина и Малюгина. Первого – за систематическое нарушение дисциплины; второго, как он мне сам объяснил: «Я не туда попал!..». Еще, одного парня, закончившего полную десятилетку, перевели в киевское артиллерийское училище.
В 1938 году мне пришлось дважды участвовать на парадах. Первый – парад, посвященный Великой Октябрьской революции – 7 ноября. Возвращаясь с парада, на бульваре Тараса Шевченко у Ботанического сада, мы увидели танк Т-35, с пятью башнями, одной пушечной центральной и четырьмя пулеметными по углам. С такими танками я больше не встречался.
/Примечание Автора. Миша ошибся. В танке Т-35 основным артиллерийским вооружением пушечной центральной башни была 76,2-мм танковая пушка образца 1927/32 годов КТ-28 «Кировская танковая». Кроме нее, в танке Т-35 действительно было еще 4 башни, но в две их них вооружались 45-мм пушками и спаренными с ними пулеметами, а в двух других башнях были только пулеметы./
8 ноября весь личный состав училища был построен на спортивном городке, где курсанты первого курса принимали присягу по новому тексту. Каждый клялся на верность Родине, с оружием в руках, и перед лицом своих товарищей. Особенно трогательно было читать ту часть присяги, где было начертано: «Если… я нарушу эту мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, ненависть и презрение трудящихся».
Затем нас повели на «черный» (хозяйственный) двор и выдали наше гражданское обмундирование, чтобы мы отправили его по домам. После принятия присяги, оно стало ненужным, так как отчисленных курсантов домой не отпускали, а направляли в части – дослуживать установленный срок военной службы. Я посмотрел на свою одежду и принял решение – выбросить в мусорный ящик.
Сначала, учеба давалась с большим трудом. Особенно – тактическая подготовка, история партии и немецкий язык. За день сильно уставал. Двух часов самоподготовки было мало, а усталость постоянно клонила ко сну. Потом втянулся. Все практические приемы я исполнял сноровисто и быстро. Среди курсантов роты за мной закрепилась кличка «Шустрый».
Зимой, в декабре месяце 1938 года, училище подняли по тревоге и вывели в Броварские лагеря на обучение действиям в суровых зимних условиях. Там нам впервые пришлось участвовать в тактических учениях с боевой стрельбой. Две роты нашего батальона, при поддержке нашей пулеметной роты, наступали за огневым валом, который обеспечивало Первое Киевское артиллерийское училище. Снег был выше колена. Наступление шло вяло, медленно. Наши пулеметы, наступавшие на флангах и в промежутке стрелковых рот, тоже несколько отстали. Снаряды рвались близко, в зоне так называемого «двухпроцентного поражения». Результат был соответствующий – два курсанта получили легкие осколочные ранения.
До Бровар и обратно мы совершали марш на лыжах. Ни условия пребывания в лагерях, ни марш на лыжах в Бровары и обратно, не были обеспечены должным образом. Крепления не выдерживали такой длинный переход. Идти пешком и нести лыжи на себе