сонхау не игнорируют, – с философским видом отозвался Гастон. – Если они посчитали нужным прислать мне жетон, значит, у них действительно что-то важное.
– Ну в общем да, – поуэльф согласно склонил голову. – Расскажешь потом? – оживился маркиз, его глаза сверкнули любопытством.
– Если там не будет слишком личное, – Гастон подмигнул и ухмыльнулся.
– Кстати, меня пригласили через пару дней на вечер к графине де Обри, пойдёшь? – Оллсинэль выгнул бровь и выразительно глянул на друга.
Гастон слышал это имя, графиня слыла любительницей специфических развлечений и славилась нездоровой тягой к некромантам. А поскольку у неё в роду затесались эльфы, как и у Сина, она не боялась потерять пару-тройку десятков лет из своей долгой жизни. Даже полукровки спокойно могли прожить около двух сотен лет, а то и побольше.
– У меня дежурство, – Гастон развёл руками и с сожалением вздохнул. – А так, с удовольствием бы, – усмехнулся он.
Грех отказываться от возможности получить это самое удовольствие от женщины, которая не шарахается от тебя, и от которой не приходится прятать татуировку.
– Жаль, жаль, она давно спрашивает о тебе, – Оллсинэль подмигнул.
Задерживаться у друга Гастон не стал – до вечера предстояло ещё зайти в Консьержери, заняться текущими делами, а потом подготовиться к ночной прогулке. До указанного в записке святилища от дома Гастона верхом ехать около часа, это если без происшествий. Но не стоило надеяться, в последнее время нежить активизировалась, и редкое дежурство обходилось без стычек. Подземелья тянулись от Монпарнаса и на другой берег Сены, нежить просачивалась и сюда, хотя официальных входов в катакомбы на этом берегу не имелось.
Закончив дела в Консьержери и поужинав в ближайшем ресторанчике, Гастон вернулся домой и ближе к назначенному сроку начал готовиться к опасному посещению провидицы. Посох и кинжал благодаря чёрным бриллиантам, украшавшим их, всегда были готовы к работе. Отдельно в мешочке – серебряная пыль, отличное средство против низших неупокоенных, типа зомби-животных. Хорошо, они не могли трансформироваться во что-то ещё в отличие от умерших людей. Обязательно – эльфийский эликсир из двадцати двух трав, изготовление которого хранилось в строгом секрете. Заживлял практически любые раны и уничтожал яд, который могли занести порождения той стороны. Эту дивную вещь нельзя купить, она выдавалась только некромантам, причём вёлся строгий учёт и каждый случай использования следовало отражать в отчёте. Гастон надеялся, ему не придётся сегодня использовать эту настойку.
Конечно, узкий лёгкий меч с простой рукоятью, обмотанной замшей, обоюдоострое лезвие покрывал тонкий слой размолотых в пыль чёрных бриллиантов. Как и посох с кинжалом, меч вручался по окончании обучения в Школе некромантов каждому выпускнику лично, и ковался он, естественно, с помощью магии кузнецами альвов. Только они могли работать с чёрными бриллиантами, и только в их мире имелись шахты по добыче этого редкого камня. Кроме оружия Гастон