не мыть пол несколько месяцев. Но зато когда навожу порядок – для меня это ценно. Это то, что для меня важно в тот момент, и я это делаю. А в остальное время, значит, не важно, значит, важнее что-то другое, а не пыль и посуда.
С трудолюбием тоже какой-то косяк вышел. Не люблю я работать. Люблю заниматься тем, что мне нравится, что интересно, что важно и значимо, на что сейчас есть силы и желание, от чего огонь внутри или наоборот текучая расслабленность. А работать – нет, не люблю.
Замуж на всю жизнь тоже оказалось мифом. Иногда хочется просто потрахаться.
Абсолютная честность в отношениях со всеми оказалась вредной для жизни. Теперь я предпочитаю честность в отношениях с самой собой.
Я не_хорошая. Но я живая и настоящая.
Я люблю и делаю то, от чего я испытываю радость и удовольствие, то, что важно для меня. А не то, что вписывается в рамки хорошести. И я могу быть искренней и открытой в этой своей не_хорошести и естественности, а не прятаться за маску искусственной «хорошести». А еще «что такое хорошо» можно определять для себя самостоятельно – это внутренняя система ценностей.
В этом направлении еще есть куда двигаться. Есть трудности – бывает сложно различить, где маска, а где кожа, где мое, а где чужое, что действительно выросло изнутри, а что наросло извне. Бывает сложно не сломаться, не пойти по старому пути, не стать снова удобной, мертвой царевной в гробике хорошести, а остаться собой, живой, настоящей. Особенно сложно с близкими, которые привыкли к гробику и не готовы видеть живое и настоящее. Кажется, что я их, этих близких, разрушу, если вылезу из гробика и покажусь живой, а не «хорошей». Но это их выбор – разрушаться им или разрушать свои иллюзии и принимать реальность.
Октябрь, 2016
Взросление
Впервые за свои почти 32 года я испытала переживание, что моя жизнь действительно МОЯ и ничья больше. И что ответственна за нее Я и никто больше.
И тогда сами собой растворились всяческие оценки типа хорошо-плохо, правильно-неправильно, можно-нельзя, морально-аморально и т. д. Всё, некому это оценивать и некому судить.
Если я пересплю вон с тем парнем, будет ли это хорошо-правильно-можно-морально или плохо-неправильно-нельзя-аморально? Такая формулировка вопроса исчезла как категория. Теперь вопрос формулируется иначе: «Действительно ли я хочу переспать с тем парнем? Для чего мне это? Какие последствия это может иметь? Готова ли я справиться с такими последствиями?».
Вопросов стало в разы больше. Стало как будто «сложнее». Такое простое и однозначное родительское «можно» или «нельзя», «хорошо» или «плохо» превратилось в собственный выбор и собственную ответственность. Теперь нет внешней оценки. Зато есть «Чего Хочу Я? Что Важно для Меня? Готова ли Я к этому?» И тогда невозможно сделать что-то жизненное плохо или неправильно. Тогда каждое действие, каждое решение – мой собственный выбор, МОЯ жизнь, моя ответственность. Здесь как раз и приходит чувство, что я Живу, и что живу именно Я.