вот, ты уже почти гений… Муж мой певичек любит. Вот и я запою… Только в руки ему не дамся, пусть не рассчитывает…
– А мне на что рассчитывать?
– И с тобой не лягу, – невозмутимо, как о чем-то приземленном и обыденном, сказала она. – Даже не надейся.
– Да я не о том… Песня тебе нужна?
– Твоя? Нужна. Если это хит.
– Она денег стоит.
– Сколько? Двести тысяч?
– Если в рублях, то нет…
– Ну не двести же тысяч долларов.
– Пятьдесят тысяч. Евро.
– Ух ты какой! А оно того стоит?
– Слушать надо. Инструментальный набросок у меня дома. Поехали?
– А как же нога?
– Потом. Все потом.
Нога болела, но Сеня уже не мог думать о ней. Он вдруг ощутил уверенность, что незнакомке понравится его композиция и в цене они сойдутся…
Глава 5
Джип резко затормозил у подъезда крупнопанельной многоэтажки. Сгорбленная старушка с крючковатым носом возмущенно махнула рукой.
– Вот дура, – хмыкнул Боб. – До нее пять метров, а она машет…
– Все равно страшно, – рассудительно сказал Сева. – А вдруг бы не затормозил…
– Старушкой больше, старушкой меньше…
– Васек тоже так думал, а сейчас под следствием.
– Нехорошо как-то получилось, – обращаясь к Севе, поморщился Матвей.
Водитель был для него слишком мелкой сошкой, чтобы якшаться с ним.
– Менты наехали, а мы пацана подставили…
– Ничего, отмажется, – небрежно мазнул рукой Сева. – Он гаишникам с ходу забашлял, те даже закрывать его не стали… Правда, он дурку включил, на терпилу наехал. Машину у него забрал, на счетчик, говорят, поставил…
– На то он и терпила.
– А если ментам стукнет?
– Да класть на них я хотел, – как от кислятины скривился Матвей.
Ему было стыдно за тот страх, который нагнал на него Степан Круча. И горько было осознавать, что пришлось пойти у него на поводке – отдать на растерзание своего пацана. Не по понятиям это… Обидно, стыдно, досадно. Но и воевать с битовскими ментами себе дороже.
– Ну что, пойдем?
Сева первым вышел из машины, Матвей за ним.
Старушка с клюкой уже сидела на скамейке перед подъездом.
– И ходят тут!
– Здорово, бабуля! – приветливо улыбнулся ей Сева.
Он умел растягивать свою душу в добрую гармонь. Рубаха-парень, умный, рассудительный… И не поверишь, что знатный головорез…
– Как дела? Как пенсия?
– Ох, пенсия! – растрогалась старушка. – Плохо, соколик!..
Она готова была продолжать в том же духе, но Сева сунул ей в руку тысячную купюру.
– Это тебе не скучать, старая! – задорно подмигнул он и продолжил путь.
Боб стоял у машины, смотрел по сторонам. Сева шел в авангарде, он сейчас в роли телохранителя. Но ничего не случилось – Матвей беспрепятственно поднялся на четвертый этаж. Дверь в угловую квартиру была уже открыта, на пороге стоял улыбающийся Генчик. Вихрастый, глазастый, скуластый и ушастый. Чахоточный цвет лица, длинные руки с молотобойными кулаками, широкая,