честью. Что хорошего, если они все понаделают себе сэппуку, вместо того чтобы думать, как победить? И этот корейский генерал совершенно прав, что уходит от монголов. Его долг доставить этот камень в Корё, а не геройски погибнуть. Хотя о гибели говорить, пожалуй, рано. У него есть шанс, и он это знает. И он чётко придерживается своего плана.
Самурай усмехнулся.
Но я твой план разгадал. И поэтому я здесь, над этим ущельем. Ведь ты сюда тянешь за собой этого толстого тупого монгола. Здесь, в узком ущелье, от этой орды не будет никакого толку. И здесь ты решил дать решающее сражение. А когда вы с монголами завяжетесь в драке, мы и обрушимся на этот проклятый сундук. А послушать этих наших идиотов, так мы всемером должны выйти на середину дороги и геройски полечь под китайскими арбалетами! Нет, конечно, скорее всего, мы и так все погибнем. Но камень этот мы заберём с собой! Надо только дотянуть его до обрыва, а там… Водопад, стремнина, глубина и на дне камней…
Так что вот так, корейский генерал! Я даже уважаю тебя! Но у тебя свой долг! А у меня свой!
ГЛАВА 6
Нет ничего на свете вкуснее сладкого молодого барашка. Хоть сваренного в котле, хоть зажаренного на огне… Мягкое ароматное мясо, которое само отваливается от костей и тает во рту.
Грузный человек с обвисшими щеками и тонкой длинной косичкой на голове слизнул капающий с толстых пальцев бараний жир и вытер руку о голенище замшевого сапога.
За свои тридцать два года он уже успел перепробовать много разных блюд. Китайские, корейские, узбекские, грузинские и даже индийские. Многие из них можно было бы признать крайне изысканными. Однако ничто так не услаждало душу Алтангэрэла, как то, что он кушал сейчас.
Снаружи лёгкого походного шатра послышался какой – то шум. Закрывавший вход полог откинулся, и перед Алтангэрэлом предстал высокий, подтянутый молодой человек с короткой тёмной бородой и в высокой белой бараньей шапке.
– А! Бургутбек![26] Садись, покушай! Какой барашек!
Вошедший нахмурился. Похоже, ему было не до еды.
– Хан! Ты видел, куда они нас ведут? Мне это не нравится. Вчера мы могли их легко разбить, а сегодня…
– Вчера могли разбить, сегодня могли разбить и завтра тоже сможем разбить. Что ты беспокоишься, Бургутбек? Все знают, что твоя туркменская конница самая лучшая в мире! Кто может против неё устоять?
– Это правда. Мои джигиты самые лучшие. Мы можем догнать и отсечь кого угодно! Мы можем стремительным натиском опрокинуть даже этих закованных с ног до головы «неистребимых»! Но всё это там, в поле! А в этих горах любая конница бесполезна! Хоть моя! Хоть самого Аллаха!
С досады молодой бек хлестнул камчой по стенке шатра.
– И если бы ты, хан, не предавался здесь целыми дня…
– Эй! Эй! Туркмен! Ты забыл, с кем разговариваешь?! Сейчас прикажу дать тебе палок двадцать!
– Я не твой нукер, хан! И говорю с тобой как союзник, котор…
– Союзник?! Союзникам деньги не платят. И союзник всегда может уйти и вернуться к себе домой.