и джинсы, пожалуй, знаменитому подойдут.
Знаменитый, в узких джинсах. Хорошее название для французской комедии. Может быть, кеды надеть? Или – строгая классика? Или чуть-чуть безуминки, вроде трехметрового шелкового шарфа в мелкий горошек? Не вырисовывается образ. И почему, почему он не подготовился с вечера? Как говорила бывшая жена, «Не знаешь, что надеть, – начни с прически».
Размышляя об основных составляющих образа «знаменитого режиссера», Владимир направил свои стопы к парикмахерской, получившей у местных жителей прозвание «Фонтан дружбы народов». Она располагалась в первом этаже жилого дома, во дворах, и найти ее мог только посвященный. На завалинке и двух скамейках около подъезда сидели, курили, пили чай, ели пироги свободные цирюльники.
– Владимир, привет! – бросился навстречу Рошад. Улыбка до ушей – как всегда. Но вдруг улыбку сменил оскал тигра. – Сидеть! Это ко мне!
Молодая неопытная коллега, пытавшаяся перехватить постоянного клиента, в испуге осела на завалинку.
Владимир заходил сюда два раза в месяц – подровнять усы и бороду, освежить прическу. Рошад с закрытыми глазами мог выполнить эту операцию.
– Давай, Владимир, давай решай менять имидж! Сделаем бороду «Капитан Джек»! – начал канючить Рошад еще на улице. – Я в журнале читал, хочу попробовать сделать. Но никто не заказывает, все тут трусы. Но ты, Владимир, ты в театре играешь! Делаем на подбородке косичку, вплетаем бусинки. Можно просто косичку. Тебе дадут роль пирата! Станешь миллионером, придешь ко мне и скажешь: «Вот, Рошад! Я миллионером стал! Все благодаря тебе, Рошад!»
Они вошли в просторное помещение парикмахерской. В центре стояла эмалированная раковина для мытья клиентских голов – тот самый «фонтан», на стенах висели зеркала, подле них располагались стулья. На стульях сидели клиенты, а «дружные народы» – работники парикмахерской – вертелись вокруг них, подстригали, красили, развлекали разговорами на разных языках.
– Бусинки в бороду выбирай. Мой подарок, – сказал Рошад и жестом фокусника достал практически из воздуха коробочку с разноцветными шариками.
– Нет-нет, подожди с косичкой, – остановил его Владимир. – Вот если меня не возьмут, то можно уже и косичку. А сегодня сделай мне, пожалуйста, солидный офисный вид.
– На работу устроился? – заулыбался Рошад. – Молодец, молодец. Театр – хорошо, но мужчина должен работать. Мой брат тоже в офис устроился – продавать. Голову мыть, пожалуйста.
Они переместились к раковине.
– «Вот и фонтан; она сюда придет», – задумчиво продекламировал Владимир, снимая очки и отправляя их в нагрудный карман.
– Не придет никто! – заверил Рошад. – Ты – любимый клиент, пока тебя моют, никто не придет.
– Это из «Бориса Годунова», – пояснил Владимир. И продолжал, неожиданно в размер поэмы: – Скажи-ка мне, любезный брадобрей, какие бороды предпочитает средний бизнес?
– Я тебя буду огорчать, – намыливая ему голову, скорбно сказал Рошад, – по исследованиям, бородатым работникам меньше доверяют. Мой брат шел устраиваться в офис, никто его не брал. Тогда я прочитал в журнале, что борода – признак ленивого человека. Брат побрился, и его взяли продавать.
– Тогда долой бороду, – вздохнул Владимир, – и усы тоже.
Режим нарушен, жизнь пошла под откос – тут уж не до бороды, любовно взлелеянной и аккуратно подстригаемой, как английский газон. Что борода? Новая вырастет. С косицами и бусинками.
– Волосы тоже коротко? – спросил Рошад, хищно занося над головой клиента ножницы.
– Нет, погоди, это уж слишком круто. Волосы давай как обычно.
– Вот тут седина. И тут тоже, – ворковал Рошад. – Помнишь, ты спрашивал, чем голову подкрасить? Я нашел хорошую краску. Будем заказывать? Надо заказывать, у тебя редкий оттенок. Тысячу рублей даешь – потому что оптом. Зато потом целый год буду только тебя красить. Я брата красил, он теперь не черный, ему продавать в офисе доверяют. Ну. Готово, принимай.
– Пока достаточно. Краситься после будем, – сказал Владимир, открыл глаза и надел очки. Потом осторожно заглянул в зеркало. На него смотрел кто-то знакомый и беззащитный. Правильно он сделал, что не вставил с утра контактные линзы. Очки подчеркивают серьезность. Даже некоторую строгость придают. Режиссер должен носить очки. И курить трубку… Может, заехать по дороге, купить трубку? Необязательно ее курить, скажет, что бросил, а привычка осталась. Нет, нет, это уже излишние детали. Очки, прическа – вполне достаточно. Вдруг откажут? Потом будешь винить во всем эту злосчастную трубку.
Владимир расплатился, попрощался с Рошадом, получил от него десяток советов и наставлений относительно того, как понравиться бизнесменам (эти советы почему-то противоречили тому, что говорил вчера Стакан), и поспешил домой переодеваться. Новая прическа, мытье головы в фонтане дружбы народов, воркование Рошада, а может быть, все это вместе натолкнуло его на мысль одеться как обычно: просто, скромно, заурядно. Он будет знаменитым режиссером, который хочет быть ближе к народу.
Встреча бизнесмена и режиссера была