молодой человек, у которого данная особа была на содержании, не сильно раздражал ее. Непонятно почему, она на него даже не обращала внимания. Одет он был не щегольски: в одну майку, пляжные шорты с тупыми пальмами, такие именно, как вот деды, надевая, выходили к бабкам на посиделки на дворовые лавочки возле дома, а также в свиные тяжелые сланцы, почерканные об известку, жамканные, как будто ими наступали на железные пробки из-под пива на протяжении всего срока, отчего они износились и напоминали побитое свиное рыло. Но, к слову, откоситься он смог от укора людей во всей этой одежде и даже от своей придурковатой бабы золотыми увесистыми часами, которые без дела висели на его правом запястье.
Часы также ему не подходили, хоть и подкупали своей дороговизной. Это именно та самая пакость, которая цепляется ко всем людям, внезапно разбогатевшим, которые и денег-то не видели до своих тридцати лет: надевать на себя всякое барахло, как можно больше и дороже, изрядно большими партиями, – уж так эта пакость управляла ими… И даже ремень от часов, который, естественно, не был впору и не обхватывал руку молодого человека, делал всю конструкцию безобразно свисающей с руки, словно сопля из носа у пьяного «прошмандохи».
Все это в какой-то мере вызывало у Кати внутренний смех и не позволяло ей заснуть, она была этому безумно рада.
– Пройдемте, пожалуйста, все идемте, – он обменялся взглядом с Джеком, как-то робко. – Идемте, идемте, вот-с сюда, за столик, я документы достану.
Они всей компанией вошли в дом. Джек тем моментом пошел на кухню и начал рыться в какой-то посуде. Кажется, ему и дела до всего этого не было. Он тут же абстрагировался от них всех и уединился, оставив Катю с ними наедине непонятно зачем. Но тут все стало ясно, парень с безобразными часами начал говорить. «Ох, лучше бы ты молчал!» – думалось девушке.
– В самобытность свою ваш покойный папенька завещал вам письмо, – начал трепетно Итан. Одновременно расчехляя руками свой большой и кожаный чемодан, он принялся доставать одну бумагу. – Вот-с это самое письмо. – Он подвинул желтую бумагу, промокшую в какой-то соленой воде, прямо к Катиным рукам. – Обратите внимание, – продолжал он, увещевая девушку, – что здесь упомянуто о вашем отношении к нему в виде двух пунктов. Первое – это все имущество, включая этот дом, хм… – Итан заглотнул слюну и с досадой пробормотал: – Принадлежит вам. – И далее подсунул девушке еще два документа, туго сжатых канцелярской резинкой.
– Вот эти документы, – он указал на них пальцем, – вам подписать требуется, дабы войти в наследство, мы предварительно все составили.
Смотрели они на нее пристально, как гиены на падаль, и не понимая, о чем они сами сейчас говорят и что они пытаются изложить, только дураками себя выставляли; позорно и скверно, что все это приходилось девушке лицезреть. При этом время от времени девушка Итана пыталась вставить