одна из которых вела на второй этаж, вторая – в подвал. Туалетом следователь пренебрег, зато не постеснялся заглянуть в комнату охранника, расположенную рядом с входной дверью.
– Окно с видом на ворота, – констатировал он очевидное. – Так ты говоришь, Володя, что Козинцев не слышал, как хозяин покинул дом?
– Брагинский вышел на улицу через террасу, – пояснил оперативник. – К парадной двери он даже не подходил.
Гостиная оказалась едва ли не самым большим помещением в доме. К тому же она была соединена проемом с кухней и столовой, что создавало пространственный эффект, столь любимый архитекторами-проектировщиками. Если судить по беспорядку в столовой и гостиной, пирушка затянулась, и прислуга не успела убрать посуду со стола и расставить по местам сдвинутые в угол кресла.
– Гостьи разъехались около двенадцати ночи, – подтвердил Кузнецов. – Брагинский провожал их с крыльца.
– А мужчин среди них не было? – удивился Страхов.
– Нет, только женщины.
Валерий Игоревич, хорошо знавший покойного, этим утверждением был слегка шокирован. Брагинский никогда не числился в ловеласах, скорее уж его считали женоненавистником. И вдруг такой загул с девочками…
– О девочках даже речи нет, – поправил следователя дошлый оперативник и, откашлявшись, зачитал список имен: – Завадская Елена Семеновна, супруга финансового директора ЗАО «Осирис», солидная дама лет сорока. Верещагина Зоя Васильевна, супруга начальника департамента мэрии, она лет на десять моложе Завадской, и, наконец, Светлана, дочь Петра Петровича Мокшина, которого вы, конечно, знаете.
Солидная компания, ничего не скажешь. Хорошо, что женщины покинули усадьбу раньше, чем погиб хозяин, иначе скандала не избежать. Вице-губернатор Мокшин отличался тяжелым и склочным характером, и уж конечно ринулся бы на защиту своего единственного чада со всем пылом закаленной в бесчисленных политических баталиях натуры.
– Странно, что они приехали в гости к Брагинскому без мужей?
– Так ведь мужей нет в городе, – с охотой отозвался осведомленный Кузнецов. – Завадский уехал в столицу по делам фирмы. Верещагин навещает заболевшую мать. А муж Светланы, Эдуард Кобяков, в служебной командировке.
Все свои сведения старший лейтенант почерпнул у кухарки, на редкость неприятной особы, доводившейся покойному дальней родственницей. Страхов столкнулся с нею в холле второго этажа, куда поднялся вслед за словоохотливым Кузнецовым. Эта невысокого роста женщина со строгим и даже аскетичным лицом всем своим видом напрочь опровергала игривые предположения по поводу возможных интимных отношений с хозяином. Мария Степановна Дробышева после некоторого раздумья открыла все-таки дверь своей комнаты, но Страхов туда не вошел, бросил только взгляд с порога. Зато он долго осматривал кабинет и спальню покойного, со вкусом обставленные дорогой итальянской мебелью. Брагинский слыл в городе человеком далеко не бедным, а потому Валерий Игоревич не слишком удивился количеству