на ногу.
– Когда же, Давыдка? – прошептал Степка.
– Чую, щас и начнется! – отозвался Давыд.
Словно в ответ, распахнулись тяжелые створки, и конные воины устремились в открывшийся проём. Пешцы двинулись следом. Юному гончару, со своего места в строю, ничего не было видно, но через некоторое время он услышал, как к глухому топоту копыт, вдруг, прибавились гортанные вскрики, а потом им ответил многоголосный дулебский клич:
– Слава! – разнеслось над полями.
– Слава! – завопили пешцы.
– Слава! – Вторили им воины с заборолов.
Долгое время вокруг ничего не происходило, только вдалеке слышался рёв сражения.
Дружина Беляя прошлась по сонному лагерю, едва не дойдя до шатра самого Боила, но тут стояла нукерская гвардия, и чтобы не погубить своих воинов, князь завернул отряд, по широкой дуге пройдясь по становищу. На краткий миг ему показалось, что еще немного, и они опрокинут, мечущихся в панике кочевников, но опыт бывалого воина вовремя подсказал, что пора выходить из боя. Нукеры и рядовые румцы, до которых не дотянулся конный удар, пришли в себя и грозили отрезать дружину от стен.
– Уходим! – прокричал Беляй.
Любшанские витязи ринулись навстречу спасительным рядам пешцев.
Давыд едва не прозевал, когда старший дружинник рявкнул, что есть мочи:
– Раздайсь!
Замешкавшегося парня кто-то за шкирку оттащил в сторону, а в образовавшийся проём уже влетали первые конники. Беляй остановился перед строем, пропуская свою дружину внутрь ворот.
– Князь, смотри! – старшой показал на восток. А там от самой опушки неслась выскочившая из леса сотня конных воинов.
– Старградцы! – прохрипел Беляй, – Надо им помочь прорваться!
– Вперед! – старшой махнул рукой, и ряды пешцев двинулись размеренным шагом, обтекая со всех сторон, стоящего князя.
– Стой! – пройдя всего ничего, любшанские пехотинцы встали. Этого должно было хватить для того, чтобы несущиеся во весь опор страградские конники смогли попасть внутрь Любши. А тем временем пешцы прикрывая их, готовились встречать летящих на перехват румцев.
Давыд в этот раз оказался в первом ряду. Судорожно сжимая копьё, он смотрел, как увеличивались мчащиеся на него степняки. Конские копыта взбивали землю. Оскаленные лица всадников, круговерть сверкающих на утреннем солнце сабель, вся эта неистовая масса, казалось, неслась на него одного! Липкий страх поселился в груди, хотелось в ужасе развернуться и побежать что есть мочи от всего этого кошмара!
– Упереть копья! – команда старшого лишь частично разрушила это наваждение.
Копейное древко прочно вошло в землю, нацелившись остриём наконечника в приближающуюся лошадь.
– Ни чё, парень! На всадника не смотри, целься в грудь коню и жди, пока сам наткнётся! – успокоил его сосед справа.
Задние ряды, по команде