приданое» – какие-то бутылочки, одежду, ползунки, памперсы, чепчики, кофточки, погремушки, некое устройство для подогрева бутылок, одеяло, матрасик.
Он передал ребенка Маше. Младенец завертел головкой в вязаном чепчике и заскрипел недовольно.
– Уже привык у вас на руках. Думает, что это вы его отец, – изрекла старуха-гувернантка и сверкнула на Клавдия Мамонтова очками. – И вы тоже привыкайте. Не за горами дело-то – сами папой, возможно, скоро станете.
Да никогда в жизни!
Клавдий Мамонтов вылетел из особняка как пробка из бутылки.
Позвонил Макару.
– Все. Сделал. Дома твой пацан. Окружен заботой.
– Спасибо, – ответил Макар. – Никогда этого тебе не забуду.
– Лучше забудь.
– Сколько я тебе денег должен?
– В морду дам. Ты опять за свое?
– Нет! – воскликнул Макар. – Я не в этом смысле. Но ты же хлопотал. Что, разве никого не подмазал, чтобы разрешили?
– Все забесплатно получилось. Пока.
– Подожди… а какой он?
– Красавец, как ты. – Клавдий Мамонтов усмехнулся. – Глазенки такие… синие, а иногда голубенькие… И не плакал совсем, представляешь? Мы долго там возились с адвокатом. Пока бумаги все проверили, подписали. А он молчок. И в машине я его вез. На коленях держал, рулил одной рукой. Он не орал. А я думал, они плачут постоянно в таком возрасте.
– Мы – Псалтырниковы. Мы не плачем, – заявил ему Макар. – У нас здесь опять заболели. Я пока сижу. Неделю еще точно.
Они помолчали.
– У меня пропуск как у полицейского, я передвигаться могу, – объявил ему Клавдий Мамонтов. – Они там у тебя сидят тихо-спокойно, дома, никуда не выходят. Все здоровы – дочки твои и обслуга. Я им завтра продуктов привезу.
– Спасибо тебе.
– Карантину скоро конец.
– Да, я слышал. У нас здесь интернет – окно в мир. Телик нам, как на Канатчиковой даче, мозгоправы вырубили. Не разрешают.
– Выбирайся домой. Ты им всем нужен, – сказал Клавдий Мамонтов и дал отбой.
Он думал – все, они расстались с Макаром.
Но не тут-то было.
В день отмены общего карантина закончился и карантин в рехабе, и Макар отправился домой.
Через неделю – как раз вечером после звонка Мамонтову от Гущина позвонила и старуха-гувернантка.
– Вы его друг, – объявила она торжественным тоном. – Негоже бросать друзей в беде.
– Я ему не друг. Мы просто знакомые, мне вообще все равно. – Клавдий Мамонтов опешил. Что там еще у них?
– Приезжайте немедленно. Иначе он опять сорвется. Алкогольный угар, рецидив! Мы пытались с Машей на него повлиять. Нас он нас не слушает. А он ведь отец троих детей!
– Но я…
– Только вы можете вырвать его из того кромешного мрака, в котором он пребывает, – заявила гувернантка. – Кому вы говорите, что вам все равно? Мне? Молодой человек, я повидала на своем веку многое. Вы же закадычные друзья с моим нанимателем. Вы бы видели себя со стороны, когда привезли