Кучер – старик в солдатской «рогатувке» и черном кожаном жилете – оказался замечательным гидом. Он провез своих пассажиров по всем главным улицам Белостока, рассказывая и показывая то дом, в котором останавливался Наполеон, то здание бывшей масонской ложи, то плебанию XVIII века – дом ксендза кафедрального собора Успения Пресвятой Богородицы – и сам собор, построенный веком раньше в стиле маньеризма. Архитектурные стили определяла Анна Герасимовна, мечтавшая когда-то стать искусствоведом. Поездку они завершили у входа в парк Планты, который раскинулся рядом с дворцом Браницких и который за чистоту воздуха местные жители называли «зелеными легкими Белостока», а сам Белосток почитался как «зеленые легкие всей Польши».
В конце XVIII века, прочитала Анна Герасимовна в энциклопедии Брокгауза и Ефрона, город был выкуплен у потомков князя Климентия Браницкого прусским королем и вошел в состав Пруссии. Но уже через несколько десятилетий был передан Бонапартом России после разгрома Пруссии и после перемирия, заключенного на Немане. А после разгрома Наполеона Александр l вернул деньги за дворец своему другу, королю Пруссии Фридриху-Вильгельму lll… Такая вот была непростая история у этого простого с виду города.
Анна Герасимовна была в восторге от той часовой поездки в фаэтоне и всегда напоминала о ней вечно занятому мужу: «Ведь смог же ты однажды прокатиться со мной по городу?!» Увы, он смог это сделать всего лишь однажды…
Для генерала Голубцова Белосток был город-штаб. Здесь и до революции располагался штаб западных войск империи, поскольку Белосток находился тогда не в автономном Королевстве Польском, а на территории самой России в одной из самых западных ее губерний – Гродненской. Рядом с Белостоком проходила и таможенная граница, отделявшая Королевство Польское от Великого княжества Литовского, а позже и от Российской империи. Царское правительство посчитало выгодным сделать из автономной Польши как бы «свободную экономическую зону». Именно тогда в Белостоке так хорошо развернулась промышленность, которая работала на российский рынок, защищенный таможенным барьером от конкуренции товаров Западной Европы. Город стал центром текстильной промышленности, стремительно вырос и развился, втягивая в себя капиталы торговцев и промышленников.
Лишь в 1918 году Антанта передала Белостокский регион воссозданной Польше. Через двадцать один год Белосток и белостокское воеводство снова вернулись в состав России, точнее, СССР, еще точнее – став самой западной областью Белорусской Советской Социалистической республики. Стал, но надолго сохранил отпечаток чужого города. Башни ратуш, пожарных каланчей, костельных звонниц придавали ему заграничный вид: не то прусский, не то померанский. Общий колорит Белостока был скорее всего литовско-польским: на его афишных тумбах и через год после воцарения советской власти все еще трепетали на ветру обрывки реклам, объявлений, плакатов «польского часу», приглашавшие на гастроли варшавских театров или призывавших к оружию против германских интервентов. Поверх них