со мной в зал и без возражений! – попытался пошутить Дроздов.
– Кстати, Лядова, ты с этим справишься лучше всех, – протягивая ей дискету, сказал я, – на ней запись всех эпизодов, где мелькал наш качок. Зал и немного улицы. Посмотри своим голубым глазом. Дальше… Дроздов, прошу…
– За десять-пятнадцать минут до драки к свидетелям, двум местным пенсионерам, подъезжал мотоциклист с пассажиром. Мотоциклист крикнул: «Тищук, это ты?» – и, получив отрицательный ответ, поехал на другую сторону озера, – начал излагать Дроздов.
– Ага, значит, мотоциклист не знал, к кому обращается, – подал голос Шароев.
– Соображаешь, джигит. А уже скоро рыбачки услышали крики и увидели, как погас костёр. А костёр этот, между прочим, телом одного из сержантов и погасили. Это который в коме сейчас. Свидетели сознались, что не были бы они пьяными, ни за что не пошли бы смотреть, что там случилось. Но тут… выпили ещё по стаканчику, взяли в руки по рыбацкому ножу и пошли. Первое их впечатление было такое, что рыбаки подрались между собой и сами друг друга так изувечили. На том и порешила следственная бригада из района. Но коллеги не знали о мотоциклисте с напарником. А свидетель Бурков ничего о мотоцикле не сказал, потому что у него никто не спрашивал. Мне, кстати, удалось на смартфон и протектор от колёс байка сфотографировать. Дорога пыльная, след чёткий. Это в районе рыбацкой стоянки местных.
– Ну, что тебе сказать, Дрозд? Растёшь! Можно даже сказать, возвышаешься! – улыбаясь, я похлопал парня по плечу. – Ну и, что ты думаешь по этому поводу?
– И у меня, Васильич, вопрос возник. Оба «пепса» – парни молодые, физически подготовленные. На момент конфликта выпили полбутылки водки на двоих. Для них это так… размяться. А в воде, согласно протоколу, ещё два пузырика остывали. Должны были сопротивляться по-любому. Двое против двух – классика! Но всё как-то уж больно стремительно произошло… И ни выстрелов, ни колото-резаных… Да, перед тем как отключиться, Тищук сказал свидетелю что-то типа – «бра… забра». Надо бы подумать над этим. На месте преступления следов от колёс спортивного байка не видел. Видимо, близко не подъезжали. Будем искать. У меня всё, – довольный сам собой, закончил доклад Дрозд.
– Понял тебя. Шароев, к барьеру, – кивнул я Евгению Магомедовичу.
– У нас с лейтенантом Лядовой осталось три основных вопроса, на которые мы не получили ответов. Первый – чем занимался экипаж ППС № 221 в период с шести вечера до половины десятого вечера? Создалось такое впечатление, что парни тупо загорали под стадионом. Второй вопрос – действительно ли у них сломалась машина и они продували карбюратор почти два часа? И третий вопрос, пожалуй, самый основной. Зачем они подкинули пьяной семейной паре пакетик с коноплёй? Судя по протоколу изъятия, там было немного, но на административку тянет.
– Ого! Ты думаешь, взяли вот так и подкинули? – засомневался я.
– Именно, Андрей Васильевич! Эти Семёновы, безусловно, хамовитые молодые придурки. Но не наркоманы. Оба работают. Он на автосервисе,