что взял с собой. Я, кажется, многое начинаю понимать, и у тебя учиться.
– Чему? Мы ж ничего не поймали.
– Ты понимаешь, о чём я.
– И то верно. Ладно, давай уж не до слюней, а то я тоже что-то сегодня раскис, тебе лишнего наговорил. Давай причаливать.
– Знаешь, а я верю.
– Чему, то есть… во что?
– Всему, что ты рассказал, – ответил я. – И знаешь… Ты вот постоянно в саду, где я живу, бываешь. Особенно по утрам. Зачем?
– О, это тайна великая!
– Может, расскажешь?
– Как-нибудь.
– Тогда давай сегодня посидим там, картошки в углях испечём.
– А Надька не прогонит? Я ж колдун злобный!
– Так это мой сад, я ж купил! Это, по цене дров!
Шиндяй засмеялся.
– Ладно, только рыбки из дома захвачу. Я же утром поймал. Запечём с тобой, и поболтаем. Может, и про тайну сада что тебе скажу.
Я посмотрел на небо.
Шкай продолжать плыть в каменной лодке и зажигать звёзды. Они горели необыкновенно ясно, и грустно, будто уставшие женские глаза.
Глава третья
Укравший дождь
Прошло уже несколько дней, как я – сам до конца не понимая, как это всё так удачно сложилось, оказался жителем лесного посёлка в глубине России. Иногда казалось, что всей этой авантюры не могло быть, и вот-вот проснусь в Москве в своей маленькой, похожей на тёплую конуру квартире на восьмом этаже, потянусь, встану у окна, и посмотрю сквозь прозрачные занавески на серое унылое небо и однотипные высотки. И пойму, что ничего не было, – всё только сон. Ни поездки, ни странной и спонтанной покупки половины домика, ни новых знакомств.
Но я продрал глаза, и привстал с надувного матраса в саду. Моё скромное лежбище прошлым утром поскрипывало от росы и было мокрым, а теперь – вот, странно, сухим… Я вспоминал ночной разговор с Шиндяем.
После рыбалки мы встретились в саду – не сразу, он пришёл только после того, как в другой половине дома у бабы Нади погас свет:
– А то разгонит нас ещё, етить её колотить! – сказал он. Я возразил, сказав, что на своей половине могу делать, что хочу, и приглашать кого угодно, а он только посмеялся. Видимо, не он один относился к тому, что я стал владельцем части дома, с иронией. Да и был ли я хозяином – ведь только отдал по моим меркам скромную сумму, никаких бумаг мы и не оформляли. В любом случае я понял мысль Шиндяя: баба Надя, если захочет, выгонит Шиндяя из сада, и на меня даже и не посмотрит.
Он принёс, как и обещал, утренний улов, – с десяток средненьких плотвичек, и мы запекли их с картошкой на углях. Шиндяй набрал ведро воды – аккуратно пролил вокруг костровища, и сходил ещё за одним, оставив полное подле огня.
– Самое опасное сейчас в лесу – пожар, – объяснил он, – Чуть что, вспыхнет так, что и опомниться не успеешь! Такое зарево поднимется, что в твоей Москве с небоскрёбов заметят. Тут у нас есть чему гореть.
Он осмотрелся, и я подумал, что Шиндяй говорит о конкретном месте, где мы были:
– Сам удивляюсь, что это – сад в лесу, или лес