были украшены причудливыми узорами, что невозможно было понять, где кончается зеркало и начинается стена.
Напротив него в глубоком кресле с высокой спинкой сидел ещё один Арн в таком же плаще с капюшоном, направив задумчивый взгляд куда-то в недра зеркала. У самых его ног на полу лежала большая мохнатая подушка грязно-белого цвета. Заглянув в зеркало, можно было увидеть всё, что было в комнате: массивный стол, заложенный стопами бумаг, длинные полки с книгами, большой глобус на подставке, стоящий на полу, кресло, мохнатую подушку возле него. Не было в этом зеркале только одного – самого Арна. Несмотря на то, что он сидел в кресле напротив, отражение его в зеркале отсутствовало.
Это чудо объяснилось быстро и неожиданно: то, что до этого момента казалось Арном, прошло мимо кресла и вошло в зеркало. Там оно село в отражение кресла, поправило возле ног отражение мохнатой подушки, расправило складки отражения плаща так, чтобы они зеркально соответствовали складкам плаща человека, сидящего в кресле напротив, – и вскоре невозможно было поверить, что это Отражение несколько минут назад жило своей жизнью: Арн просто сидел в кресле, а в зеркале тускло отражался он сам и всё, что находилось в комнате.
Ворожей медленно, будто сбрасывая оцепенение, встал, снял плащ, поправил оказавшийся под ним весьма скромный костюм, такой, какой обычно носили горожане среднего достатка, и рассеянно взглянув в зеркало, сел обратно в кресло. Мохнатой подушки на полу уже не было – лишь только Арн поднялся, она с тихим скрипом уползла в дверь. Тот не обратил на неё никакого внимания.
Внутри замка двери всё же были: прохождение сквозь стены требует концентрации силы, а дома хочется расслабиться. Да и комнаты без дверей выглядели бы неуютно. Ведь даже в тюремной камере обязательно есть дверь. Пусть и постоянно запертая.
Мохнатая подушка медленно двигалась по коридору. Теперь у неё, как ни странно, обнаружились ноги: четыре пары коротких, заросших длинной шерстью неестественного грязно-белого цвета конечностей. То, к чему они крепились, было, по логике, туловищем, довольно длинным и, кажется, толстым – или обилие шерсти создавало ощущение толщины. Где-то впереди должна была быть голова, но либо она тоже терялась в мохнатости, либо, как бы странно это ни звучало, – её не было. Во всяком случае, никаких её признаков: глаз, носа, ушей – не наблюдалось.
Удивительное существо медленно, но верно преодолело несколько коридоров и лестниц – каждый уважающий себя замок просто обязан был изобиловать и тем и другим – и вошло в большую светлую комнату, широкие окна которой выходили на залитую солнцем террасу. На террасе в плетёном кресле сидела девушка в белом платье и читала книгу.
Эта идиллическая картина: солнце, воздушное белое платье, плетёное кресло – совершенно не вписывалась в понятие «замок», словно вы читали средневековый рыцарский роман, а в книгу по ошибке добавили страницы из сентиментальной повести.
Услышав скрип восьминогой мочалки, девушка