быть, его деятельность становилась слишком активной, может быть, он слегка наступил на мозоль той влиятельной организации, которой не без его стараний пришлось освободить здание бывшей синагоги. В любом случае, он никогда не сомневался, что постоянно находился в поле зрения их «всевидящего глаза», а телефон всегда был под контролем их «всеслышащих ушей», как об этом уже давно и много было написано. Однако до сих пор Кфир не ощущал их присутствие возле себя. После так называемого успеха, положение изменилось. По-видимому, ему пытались что-то дать понять. Может быть, таким образом, ему намекали, что нужно снизить активность или предупреждали.
Если исходить из того, что говорил «беглый» генерал КГБ Олег Калугин, их всех, и в первую очередь представителей культуры, считали агентами разведывательных органов. По-видимому, именно из-за неясности положения в стране к ним применялись умеренные методы воздействия, заключающиеся в основном в запугивании, и это, естественно, кроме традиционного контроля и наблюдения.
Кфир, как человек, которому не приходилось проходить подготовку по обнаружению «наружки», обычно не ощущал ее, и благодаря этому вел себя как нельзя более естественно. Бывали, правда, случаи, когда он чувствовал чей-то постоянный визуальный контакт, а иногда ему даже казалось, что он засекал кого-то в толпе. Вряд ли это были нелепые ошибки профессионалов, скорее – попытки воздействия на психологический баланс объекта.
Если считать вышеизложенный анализ правильным и принять во внимание, что все это никоим образом не повлияло на функционирование Кфира, логично предположить, что последующий этап подразумевал меры несколько более существенные. Об этом свидетельствует хронология событий, но версия остается гипотетической.
В какой-то момент Кфиру стали регулярно звонить в дверь между 3 и 4 утра. Естественно, не каждую ночь и обычно не подряд, но достаточно часто. Звонки были длинными, настойчивыми, но быстро прекращались, всегда до того, как он успевал дойти до двери, чтобы посмотреть в глазок.
Эти звонки в какой-то мере начали влиять на его душевное состояние. Они продолжались некоторое время, и Кфир решил в этом деле разобраться. Ему нужна была ясность, чтобы в какой-то мере заглушить не покидавшее его беспокойство, а может и страх. И так он несколько ночей вставал в 3 утра и просиживал у двери примерно до 4-х. Звонков больше не было!
Какие факторы привели к прекращению звонков, остается непонятным. Во всяком случае, звонки прекратились так же неожиданно, как и начались.
Однажды, выходя со двора своего дома на улицу, которая была односторонней (Краснофлотский или по старому-новому Воронцовский переулок), Кфир увидел прямо перед собой «Москвич» с включенным мотором, в котором сидели двое: за рулем мужчина, а рядом женщина-блондинка. Она сидела с той стороны, с которой выходил Кфир. Он был с Ланой. Дальнейшее обсуждение того, что произошло, показало, что их впечатления были схожи.
Кудрявая блондинка с недлинными волосами, сидевшая в машине, не привлекла бы к себе внимания,