приговора я следила за всеми апелляциями, которые подавали его адвокаты, и каждый раз с облегчением выдыхала, когда суд давал им от ворот поворот. Но узнав, что он отказался признать вину даже ради условно-досрочного, я немало удивилась. Остался верен себе, хотя на кону была свобода. Похоже, у этого слизня все же был хребет. Он умер в заключении; видимо, и мне уготована та же судьба. Такова горькая ирония: мы оба понесли наказание за одно и то же преступление – любовь к Нине.
Суд над Хантером проходил как раз в то время, когда она только начинала свой обратный путь ко мне. Я заботилась о ней и оберегала от любых травмирующих ситуаций почти два года, однако в конце концов она узнала правду. Помню наш тогдашний разговор.
– Почему ты не сказала о том, что случилось с Джоном Хантером? – осторожно спросила Нина за ужином, словно сомневалась, стоит ли вообще упоминать это имя.
– Потому что теперь он – часть твоего прошлого. Я не хотела тебя расстраивать.
Сделав над собой усилие, Нина заглянула мне в глаза.
– Я прочитала, в чем его обвиняют. Не могу поверить. Он не был жестоким и не мог так поступить.
– Порой мы думаем, что знаем человека, а на деле…
– Но я действительно знала Джона!
– Я тоже думала, что знаю твоего отца.
– Джон не мог убить.
Разговор начал мне надоедать. Я отложила столовые приборы.
– Полиция и присяжные с этим несогласны. К тому же, насколько я понимаю, Хантер крутил со многими. Я не виню этих бедняжек; я сама была бы на седьмом небе, если б на меня обратил внимание такой популярный певец. Но он жил со своей девушкой, а остальных просто обманывал. Пользовался ими.
Нина открыла рот, словно хотела возразить, однако передумала. Теперь она вообще во всем сомневалась. Последние несколько месяцев оставили в ее сознании глубокие шрамы – с такими сложно доверять собственным суждениям. А это значило, что я хорошо справилась со своей задачей…
Закрываю шкатулку и убираю ее под кровать. На сегодня достаточно. Выключаю свет и тупо смотрю в стену, по которой мечутся тени деревьев, подсвеченные уличными фонарями. Гроза, бушующая сегодня снаружи, – жалкое отражение тех бурь, что свирепствовали между нами, внутри этих стен. Хотела бы я знать, о чем сейчас думает Нина? Что помнит? Какие события ее память сохранила нетронутыми, а какие ей пришлось собирать по кускам, как лоскутное одеяло? Надеюсь, ее слова о намерении пойти к психотерапевту были пустой угрозой. Потому что, если она действительно это сделает, ей помогут сопоставить факты и восстановить прошлое. И тогда она не поверит, что все это я сделала лишь ради того, чтобы ее защитить.
Я крепче закрываю глаза, и лицо Хантера вновь исчезает. И пусть он уже мертв, я точно знаю, что сегодня ночью он, как обычно, воскреснет в моих снах. Он и его девушка.
Глава 17
Мэгги
Двадцать четыре года назад
Материнское сердце не обманешь. Чувствую: Нина что-то от меня скрывает,