деревьями.
Но в какую бы сторону она ни сворачивала, как бы быстро ни бежала, Дорагон Кокоро не отставал, языки пламени взвивались все выше, меч свистел над ее головой, готовый в любой момент рассечь ее надвое.
Майра потеряла всякое представление о том, где находится. Она и так умирала от страха, а тут еще выяснилось, что парк, в котором даже в холодный декабрьский вечер хоть кто-то да бывал, совершенно пуст. Даже на Кеннеди-плейс – она узнала это место – никого не было.
Ей хотелось позвать на помощь, но из горла вырывался только невнятный хрип, и дыхание становилось еще более неровным. Ноги у нее были сильные, но она уже много лет не бегала, и начинающееся в легких жжение острой болью отдавалось во всем теле.
И все же она продолжала бежать в надежде оторваться от преследователя.
Есть тут хоть кто-нибудь?!
Теперь она больше спотыкалась, чем бежала, и добралась наконец до берега озера Ллойд, где ей пришлось остановиться. И оборачиваясь, она уже знала, что увидит.
И точно – перед ней стоял охваченный пламенем человек с высоко поднятым мечом; огонь отражался в черной озерной воде.
Майра наконец обрела дар речи, но не закричала, а скорее всхлипнула.
– О боже, прошу вас! Я не хочу умирать! Не убивайте меня, пожалуйста! Я не хочу умирать!
Голос ее звучал все громче. Дорагон Кокоро заколебался, и Майра замолчала, надеясь, вопреки всему, что ей удалось умилостивить его. На миг ей даже показалось, что в его полыхающих глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.
– Я не хочу умирать, – повторила она.
– Я тоже не хотел, – сказал он и обрушил на нее свой меч.
На этот раз все было иначе.
Теперь Накадаи мог общаться с живыми. Действиями его по-прежнему управлял кто-то другой, но чувствовал он себя более сильным, быстрым, умелым.
А вместе с этими переменами пришел и один беспокойный вопрос. Накадаи по-прежнему ощущал присутствие Альберта Чао, но уже не мог утверждать, что действует только по его указке.
Он оказался в роще, освещенной огнями, горящими без пламени. В следующее мгновение перед ним возникла женщина, и сразу стало ясно: кем бы она ни была, она должна умереть.
И он преследовал ее до тех пор, пока ей уже некуда было бежать.
– О боже! Пожалуйста, я не хочу умирать! Не убивайте меня, прошу вас! Я не хочу умирать! – жалобно повторяла она.
Накадаи заколебался. Мольба женщины напомнила ему о том, каково это – быть человеком. О том, что он сам чувствовал, когда умирал. Когда это было?..
Меч взлетел и обрушился на жертву.
Потом он стоял на берегу тихого озера, склонившись над обуглившимся изуродованным телом, и думал, как долго это еще продлится.
– Так-так-так, – послышался голос у него за спиной. – Давненько не виделись, а, Накадаи?
Он обернулся и увидел молодого блондина в укороченных брюках и безрукавке.
– Рад, очень рад новой встрече, – продолжал блондин, широко улыбаясь. – Немного не по плану, конечно, но ведь это только начало.
– Не понимаю, о чем