может, и у Лео какая-то разновидность этой болезни?
– Нет, милая, – сказал он, улыбнувшись мне такой голодной улыбкой, что я десять раз пожалела о своем вопросе. – Я не люблю быть скованным стенами, понимаешь?
– Угу, – решив прекратить этот разговор, буркнула я. Сейчас и впрямь говорить расхотелось, куда интереснее было посмотреть на то, что такое он собрался есть…
В рационе Лео преобладало мясо, а еще было совсем немного овощей. Фруктов не было вовсе, впрочем, он же говорил, что их ненавидит. Разложив вокруг себя принесенную еду, он начал есть и даже не подумал о том, чтобы предложить мне. Я и впрямь смотрела на него во все глаза, но не потому, что мне нравилось за ним наблюдать. Погруженная в собственные переживания, я совершенно забыла позавтракать. И сейчас мой желудок призывно не то что урчал, он выл!
– Нет, – неожиданно фыркнул он, откладывая столовые приборы. – Я так точно подавлюсь! – зло посмотрел он на меня. – Знаешь, слушать заунывные трели твоего желудка – это удовольствие не для слабонервных. Так что, – он глубоко вздохнул и вежливо улыбнулся, – не желаешь ли позавтракать вместе со мной?
– Да, – коротко и ясно ответила я.
– Никакого женского очарования. Пококетничать не могла, что ли?
– Нет. Я хочу есть, – сказала я, посмотрев ему прямо в глаза. – Чего тут кокетничать?
– Всемилостивая Кайра, кто учил тебя манерам?
– А тебя? Мог бы сразу предложить!
Он ничего не ответил, лишь зашипел, когда пододвигал мне самую маленькую тарелочку из всех, что были на столе.
«Жмот», – подумала я, но отказываться не стала. А вместо этого сказала:
– Благодарю вас, – и улыбнулась так обворожительно, как могла.
– Ну и оскалилась, – хмыкнул он, выделяя мне при этом еще одну небольшую порцию.
Мы ели в полной тишине, и лишь моя вилка изредка издавала неприятный звон, когда я чересчур сильно прикладывалась ею к тарелке. Хотя Элфи и занимался нашим воспитанием весьма строго, но когда речь шла о голоде, я совершенно переставала собой владеть. Манеры, изящно взмахнув ручкой, уходили куда-то далеко, а на их место приходили голые инстинкты. Порой я думала, что попробуй у меня кто-нибудь забрать тарелку – и я непременно вцеплюсь в руку обидчика зубами, как голодная собака.
– Поела? – скорее констатируя факт, нежели спрашивая, сказал он, наблюдая, как я с тоской взираю на две пустые тарелочки. – Если решишь завтракать у меня, предупреждай заранее, и я обо всем позабочусь. Ладно, – вздохнул он, – Твои манеры, этикет, танцы-шманцы – это не то, чему я буду тебя учить, но все же призываю: веди себя достойно, если ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю, – буркнула я, как-то по-детски насупившись.
Лео ничего не ответил, лишь скептически вздернул бровь, оглядывая меня с головы до ног.
– Допустим, – коротко сказал он, а я отчаянно боролось с тем, чтобы не «посереть» от досады.
Я стояла в самом центре спортивного зала. Сегодня Лео заставил меня облачиться в темные брюки из хорошо тянущейся