Хороший револьвер, пусть и не из самых мощных. Пока ему по возрасту не положено было постоянно носить, но в составе экипажа он вроде как официально повзрослел. Стрелять здесь умеют все, но «уметь стрелять» и «хорошо уметь стрелять» – вещи все же разные. Пламен покуда просто «умел».
– Тогда делай как я. – Я встал левее, уступив ему место. – Пока не снаряжай, понял?
– Ага. – Он выбросил патроны из своего оружия в ладонь, а потом ссыпал их в подсумок на подтяжках.
– Тогда начнем с извлечения из кобуры. Покажи, как ты это делаешь.
Яхта шла вдоль берега еще двое суток. За это время географы описали две бухты, и половина первой задачи от брата Иоанна была выполнена, оставалось еще в будущем пройти от Новой Фактории на запад. После Собачьего мыса, названного так в честь того, что на экипаж купеческого лихтера, высадившегося здесь впервые, напали дикие собаки, яхта изменила курс на юго-восточный. И пошла, по плавной дуге огибая группу Скалистых островов, между которыми не каждый шкипер ходить решается, название у них не просто так появилось.
Путешествие шло спокойно, разве что кок Серега, удивший рыбу с кормы, выловил довольно крупную, метра на два, белокрылую акулу. К съедобным эту рыбу отнести никак не получалось, так что крюк из нее вырвали, хоть и с большим трудом, с немалым куском плоти, а саму рыбину вышвырнули за борт. Потом кок выловил пару барракуд и, несмотря на кислые физиономии экипажа, потащил их на разделку, заявив:
– Все равно ничего путного сегодня не клюнет, я знаю.
Барракуду точно особо вкусной не назовешь, но со специями нормально, есть можно.
Чтобы экипаж не застаивался, несколько раз объявлял учебные тревоги. Никто, кроме Игнатия, не ворчал, но и он делал это не искренне, а исключительно в силу статуса. Постепенно прикинул, какие должны быть временны́е нормативы, после чего тревоги были уже с секундомером. Правда, в норматив пока не укладывались.
Пламен как с ума сошел со своим револьвером. Все время требовал учить и постоянно сам упражнялся на корме «всухую», щелкая вхолостую курком. Получалось у него неплохо, к слову, талант к этому делу имелся.
Предвестниками того, что мы подходим к Овечьим островам, стали рыбацкие баркасы. Игнатий сказал, что в этих местах рыбалка вообще исключительная, много камней под водой, много водорослей на них, много планктона, а где планктон – там и рыба. Мелкая этот планктон уплетает, та, что покрупнее, – уже ее, а эту жрет рыба еще крупнее, вроде тунцов или групперов, и уже их жрут акулы, идущие за косяками тунца. Правда, сетью ловить трудно, путается и цепляется.
Первый из островов группы, скалистый и высокий, оказался сплошь заселен тюленями, не знаю какой породы.
– Тут течение холодное идет, и селедки много, – пояснил Платон. – А там, где тюлени, – там и большая белая акула водится, так что купаться здесь давай не будем.
– Это как скажешь, – сразу же согласился я. – Лично я не буду, обещаю.
Тюленей было столько, что под их лоснящимися телами даже галька не просматривалась. И шум над берегом стоял такой, что