в полях. Стояли лафеты с бахчевыми. Несли ведра с черешней и вишней – брызганной колхозной и червивой хозяйской. Лежали разнокалиберные ядра абрикос и жердели. Однако же, требовалось смотреть, у кого покупаешь, ибо жердели могли быть нарваны на аэродромовском кладбище.
Торговали, впрочем, и свежениной, рыбой. Молоко и творог продавали редко.
Немного подторговывали скобяными товарами да какой-то одеждой, густо пахнущей нафталином.
Знали о рынке преимущественно местные, оттого и цены продавцы тут устанавливали не надеясь на залетного дурачка-курортника. Ответно покупатель меньше торговался, нежели на Центральном или Колхозном рынке.
Конечно, при рынке была весовая. А с ней под одной крышей – рюмочная, куда и зашел Карпеко. Продавец отоваривал жаждущих густым красным вином. Сергей поверх короткой очереди попросил пиво, которого на прилавке не было. Однако же, в холодильнике, что занимал угол подсобки, для особых гостей хранилось пол-ящика. Карпеко был очень особым гостем – он знал тайны и грехи.
Например, у заведующего рюмочной на Тихом рынке было два с половиной греха. Само собой, плодово-ягодные чернила, которые привозили со здешнего винзавода он разбавлял водой. Полученный избыток продавал в свою пользу. Еще скупал по поселкам шмурдяк домашнего производства и также продавал его под видом молдавских и грузинских вин. Но эти прегрешения тревожили Карпеко мало – пусть о них беспокоится ОБХСС. Следователя более занимал контингент, коротающий время здесь и в пивнушке на «Восьмых». Впрочем, воришки здесь были мелкими, и грехи на их совести лежали небольшие.
Карпеко занял место в уголке, так, чтоб никто не мог зайти ему за спину.
Совсем рядом по проспекту Металлургов грохотали трамваи, шумели троллейбусы. Были они полны трудящихся, которые возвращались с завода. Еще в трамваях терлись щипачи-карманники. Но узнав, что Карпеко на Тихом рынке, прекращали безобразия, боясь испортить гражданину начальнику отдых. Следователю принесли специально припасенное неразбавленное пиво – Сергей за него немедленно расплатился.
Контингент в рюмочной был устоявшийся. Здесь пили преимущественно мужики, живущие в стоящих рядом пятиэтажках. Для работяг с общежитий здешнее пойло было недостаточно крепким, а поселковые предпочитали пить свое.
Еще в Ильичевском районе Жданова, как и во всей стране, водилась такая разновидность советского человека, как человек бичующий. Или просто бич – легкомысленная особа, лишенная жилплощади, часто с потерянным за ненадобностью паспортом. Бичи искали зимой дармовое тепло в подвалах, в тюрьмах или в психушке, а в любое время – шанс незадорого напиться. Осенью за тарелку супа и бутылку самогона копали поселковым старикам огороды. Летом они торговали ворованной кукурузой да жерделями, продавали за двугривенный свою обувь и босиком шли пропивать эту мелочь в таких вот забегаловках.
По классификации Карпеко бичи делились на два подвида: оседлые и перелетные. Оседлые были знакомы, и менее настораживали. Перелетные забредали сюда редко, но