обниму:
Против них приёмы отработаны,
Что со счастьем делать – не пойму.
Но, моё увидев замешательство,
Счастье шасть ко мне на зависть всем.
– Заживём, – мурлычет, – замечательно!
– Долго ли?
– Пока не надоем.
Перо
Стремясь пространство распороть
Скруглённой кромкой цвета хрома,
Упруго, как живая плоть,
И, словно небо, невесомо,
Перо коснётся вдруг руки
В непредсказуемом полёте,
Причудливом, как вязь строки
Из книги в древнем переплёте.
И я замру, навек пронзён
Тоской по промелькнувшей птице,
Недостижимой, словно сон,
Который дважды не приснится.
Хастинапур
Полетели до Дели вдвоём —
По священной земле погуляем,
В Тадж-Махал белоснежный махнём
И в заснеженные Гималаи.
Раздадим нищете пятаки,
Чтоб с воды перебились на воду.
Поучиться ещё у таких
Улыбаться в любую погоду.
Спросит рикша – его не жалей,
Нынче он на электромопеде, —
Десять рупий. Нам – десять рублей,
Рубль теперь словно рупия беден.
Полетели любого числа!
Наш маршрут будет строго случаен.
Ты ж киваешь в ответ на дела
Иль вздыхаешь и не отвечаешь.
Что с того, что распахнута дверь
И повсюду дорожные сети?
Чудеса так доступные теперь,
Что как будто и нет их на свете.
Но для нас приберёг я тропу,
Что уводит из дымного Дели
Сквозь печали, тревоги, метели
В приснопамятный Хастинапур.
Южный Крест
Ищу над царством вьюг
На небе Южный Крест.
Мне возражает друг:
Тот крест – не с этих мест.
Ковш гнутый по ночам
Вычерпывает тьму.
А крест – не по плечам.
Но я назло всему
Ищу средь вьюжных снов,
Печальных, как зола,
То ль новых берегов,
То ль пятого угла.
Старец
Седина как писаний страница —
Чисто старец, блаженный вполне.
Клянчит мелочь с утра – похмелиться,
Мутным глазом елозя по мне.
Словно вязь на руках его вены,
Как сиянье вокруг перегар…
И в тот миг, словно в миг откровенья,
Я иные узрел берега.
Не цветастые райские кущи,
Не предвечный покой вековой —
Коммунальную бедную гущу,
Стен обшарпанных грязный конвой,
Одинокость убогой коморки,
А в толпе – одинокость вдвойне,
И чем дальше, тем более горький
Запах снов о далёкой войне.
Обездоленных лет вереница
В чёрной канет вот-вот полынье.
Седина как писаний страница —
Чисто старец, блаженный вполне.
Памяти