и я по-прежнему буду считаться твоим родственником. Ты же и твои люди уже получили серебро?
– На днях.
– Всё до последнего сикля?
– Сполна!
– Значит, теперь пора исполнить то, что вы должны сделать за полученное серебро.
– Ко-огда? – дрогнувшим голосом пролепетал сотник.
– Сегодня…
– С-с… что, уже… у-у-уже сегодня? – жила с права на шеи у сотника набухла и нервно задёргалась
– И-и-именно! Именно сегодня! – подтвердил незнакомец. – Сделаете это в полночь. Во время третьей стражи.
После некоторого молчания, Харбе-аххе продолжил:
– Сколько под твоим началом людей?
– Тридцать. Дежурим не все, а по очереди. По шесть человек.
– И скольким ты можешь из этих тридцати доверять?
– Двоим. Я их посвятил в наши дела. И поделился с ними серебром.
– Сделаешь так, – продолжил Харбе-аххе, – чтобы в полночь эти двое и заступили на охрану ворот. В третью стражу. Ну а остальных… Найди предлог и как-то удали … или отправь их куда-нибудь подальше… Что бы они не путались под ногами и никак тебе не помешали. И вот уже со своими посвящёнными людьми, в назначенный час ворота и откроете. Пусть каждый из твоих посвящённых в наши замыслы людей повяжет голову белой ленточкой. И тоже самое пусть сделают их родственники. Тогда их ассирийцы не тронут. Ты всё понял?
Сотник кивнул головой.
Больше ничего не сказав, мнимый Харбе-аххе покинул башню.
***
Ночь стояла безлунная, по-особенному тёмная. Тучи надёжно закрыли месяц.
Сабууму не спалось. Он очень нервничал. И он понимал, что уже через несколько часов произойдёт что-то ужасное и непоправимое.
Великий город, который неслучайно тогда называли столицей Мира, блистательный Вавилон, державшийся уже больше двух лет, может пасть. А за этим страшно подумать, что последует…
Будут жертвы. Причём, будут многотысячные жертвы.
Было понятно, что ассирийцы мало кого пощадят. Это уже стало совершенно ясно после того, как пали те города, которые осмелились выступить на стороне Шамаша.
Захватив эти города, воины Ашшурбанапала в них не просто бесчинствовали, а грабили и истребляли тысячи людей, и устраивали зверства и жуткие расправы над побеждёнными.
Сабуум уже давно пожалел, что связался с ассирийцами. Он вышел наверх башни и устремил свой взгляд на ассирийский лагерь.
Лагерь вражеского войска вроде бы был погружён в покой, там не слышно и не видно было никакого движения, но сотник понимал, что всё это было обманчиво. Ассирийцы не спали, а бодрствовали, и готовились совершить бросок и скрытно, не зажигая огней, подбирались к воротам, которые им должны были уже через пару часов открыть.
Пора было спускаться.
Сабуум тяжело вздохнул, поправил на своей патлатой голове белую ленточку и стал сходить по ступеням вниз.
***
– Ну что? – обратился к нему один из его приближённых, стражник по имени Адариту. – Назначенное время приближается?
Сотник заколебался.