заблуждение твоей полной идиотизма жизни…
На фиг ты сдался, сказать по чести?
– Ваш любимый аттракцион – карусель цепочная, – строго и даже грустно говорит старичок.
Вот придумал! Карусель цепочная! Тоже мне аттракцион, я даже толком не знаю, что это такое, что-то старинное, как сам старичок, я смеюсь, и он улыбается тоже, снова радостно оглядывая меня, ну точно как ребёнок – игрушку или сладость. Сейчас он похвалит моё платье. Я жду, чтобы ответить на похвалу, поблагодарить за комплимент, но он качает головой и спрашивает, глядя то на платье, то мне прямо в глаза:
– И в этом вы собираетесь идти на коронацию?
Ах да, ведь коронация же! Уже совсем скоро, всюду постеры и огромные перетяжки.
– Это просто несерьёзно, – говорит старичок. – Вас могут не пропустить.
Как это – могут не пропустить? Пропустят всех, народу осталось мало, всего ничего, и теперь все будут жить дружно и счастливо, «Обнимитесь, уцелевшие!» – именно так и написано на перетяжках.
– У меня есть знакомые фэшн-дизайнеры, – говорит доверительно старичок. – Они вас оденут. Пойдёмте со мной.
Мне интересно посмотреть на этих фэшн-дизайнеров, и старичок выглядит вполне мирно, к тому же я моложе его раза в три и гораздо здоровее, мы всегда ели сало и картошку, запивая молоком…
Опираясь на руку старичка, я выпрыгиваю из троллейбуса, и крутым переулком мы приходим в дом с деревянной галереей на втором этаже. Это коммуналка! В детстве бабушка рассказывала, и я никак не могла запомнить это слово, думала, что это вопрос: кому жалко?
– Привёл? – радуется бородатый китаец.
Или кто-то ещё бородатый, похожий на китайца, чукча или бурят.
Входит старушка с мешком свежескошенной травы и принимается устилать ею пол. Это Троица, что ли? Сегодня Троица? Я пропустила Троицу, мой любимый праздник… В деревне мы всегда…
Нет, Троица после коронации, теперь всё будет после коронации, всё переносится, возможно, будет новый календарь и новое летоисчисление, а трава для того, чтобы мастеру, фэшн-дизайнеру, хорошо работалось, он любит, когда вот так вот трава…
Вокруг меня суетятся люди, советуют, каким должно быть платье, надо украсить его вологодскими кружевами и гуцульской резьбой, якутскими алмазами, чукотскими мехами и дагестанским серебром, самыми лучшими художествами народов, обретающих новую Отчизну, ведь такое бывает раз в жизни – коронация. Какое счастье, что все мы дожили до этого события, нам назначат царя, долго выбирали самого достойного, наконец нашли, мы это заслужили, была война, мы прятались в деревне, ели одну картошку с салом и пили молоко, и бабушка говорила нам про мирную жизнь, про несостоявшийся гей-парад, из-за которого наш город не приняли в Союз Достойных Равных и началась вся эта буча.
Уже стрекочет швейная машинка, старушка в инвалидном кресле спешно плетёт кружева – она делегат от семьи убийцы президента, это было давно, а их до сих пор уважают, меня обмеряют, щекоча старыми сантиметрами со стёртыми цифрами, какие