запечаталось в памяти грума при помощи юного безносого вайнира? Вдруг она пошлёт этого синга прямо вот сюда, на блюдечке?
Тинар утвердительно кивнул и даже засвистел немудрённую песенку. Улия, хотя ещё немного переживала, всё-таки успокоилась. В конце концов – это родина Тинара, и он лучше знает, когда нужно волноваться, а когда нет.
– Так какой у тебя есть план?
Улия, кажется, сомневалась в способности Тинара составить вразумительную схему действий. По крайней мере, интонации в её голосе звучали очень недоверчиво. Наверное, после всего, что случилось накануне в Ляльках, Тинар казался Улии простофилей. Он не стал переубеждать аликорна, хотя грума задело её неверие в его стратегические и тактические способности. Просто сказал:
– То, что я собираюсь найти первым делом, – имперские списки номов. Желательно, с портретами.
– Что это? – удивилась Улия.
Ну, конечно. Она же была из Тумалы, Тинар всё время забывал об этом, и приходила в недоумение от целой кучи вещей, которые казались само собой разумеющимися для того, кто всегда жил в Таифе.
– Каждый ном составляет списки всех, кто имеет более-менее существенное значение. Вообще-то, быть в списке, значит очень многое для достоинства рода.
– А ты есть в списке?
– Не знаю, – пожал плечами Тинар. – Раньше грумы всячески избегали попадать в поле зрения императора, списки составляли только на тех, кто вынужден иметь дело с высокими домами. Это необходимо для установки торговых связей. Начальники гильдий находились на уровне бароната, поэтому все Фэнги там были точно. Что сейчас происходит в грумгороде, мне сложно сказать. Наверняка с тех пор, как начальником гильдии стал мой отец, многое изменилось…
Впервые за долгое время Тинар упомянул отца. Кажется, Улия действовала на него, как те сонные травы, которыми поят заботливые мамы чересчур возбудимых грумят, когда те не могут уснуть.
– Мне мало что известно, – пояснил он всё тем же спокойным и даже рассудительным голосом. – Сейчас я толкьо пережидаю там необходимое для восстановления время, стараюсь никому не попадаться на глаза и ни во что не вникать.
Это было правдой. Тинар не хотел видеть никого, кроме Келли (и то – по необходимости), а когда она заговаривала с ним о делах в грумгороде, давал понять, что не хочет об этом слышать. Так же, как и не собирается встречаться ни с близкими, ни просто со знакомыми. Он не знал, как смотреть им в глаза. Ему – сыну Торка Моу, который предал своего старинного друга. Жгучий стыд опалял жаром лицо, как только Тин думал об этом.
Улия внимательно посмотрела на грума:
– Это безумно, но заслуживает уважение. То, ради чего ты оставил Ляльки.
Тинар покачал головой:
– Просто обещание из тех, что нельзя отбросить. Каким бы оно не казалось безумным, опасным, даже никчёмным или глупым. Кроме того, мне уже назначили цену за его образ. Так что нужно просто пойти и сделать. Времени у меня не так уж много.
– Какую цену? – удивилась девушка. –