в морге? Ты это имеешь в виду?
– И это тоже.
– Не вижу в этом ничего странного.
– Ты сама предложила погулять.
– Потому что от тебя этого точно не дождешься. Я это еще в морге поняла.
– Как?
– На твоем месте любой парень попытался бы со мной познакомиться. Ты же завалился спать. Другой парень попытался бы взять у меня телефон, ты – нет. Другой парень сделал бы все, чтобы понравиться девушке, ты же… ты же…
– Делал свою работу?
– Да.
– Тебя это задело?
– Да. Я думала, да что же это за парень, который даже не хочет со мной познакомиться?
– А почему я должен был сразу с тобой знакомиться?
– Тебе же восемнадцать. В твоем возрасте все парни думают яйцами.
– Правда?
– А как, по-твоему, они ведут себя с красивыми девушками?
– Не знаю.
Она смущала меня своими вопросами.
– Их приглашают на свидания, дарят цветы, покупают мороженое. Делают все, чтобы понравиться. Разве ты не знал?
– Я знаю, но мы же с тобой только познакомились.
– И какое это имеет значение?
Мы подошли к Петропавловской крепости.
– Для мороженого сейчас холодно и цветы быстро замерзнут, – сказал я.
Мы встретились взглядом и несколько секунд смотрели друг на друга. Кристина рассмеялась. У нее был потрясающий смех. Я смотрел, как она смеется и чувствовал, что не зря согласился на эту прогулку. Воспоминания о первом января отходили на второй план.
– Ты красивая, – сказал я неожиданно даже для самого себя.
Она перестала смеяться. Казалось, я ее смутил.
– Спасибо.
Мы пошли дальше снова в полной тишине и снова я чувствовал себя комфортно. Зачем вообще разговаривать, если можно молчать?
Кристина села на скамейку, присыпанную снегом.
– Вот видишь, – сказала она, – на лавке много снега. На ней сидеть нельзя, а я сижу.
– Не понял.
– Ты сказал, что мороженое есть нельзя, потому что холодно.
– Нельзя.
– Ну и сидеть на лавочке нельзя, а я сижу, – она многозначительно смотрела на меня.
Наконец, я догадался.
– Подожди минутку, я скоро приду, – сказал я.
К счастью, ближайший цветочный магазин оказался совсем рядом. Я не знал, какие она любит цветы, поэтому купил темно-красные розы. Когда я появился перед ней с цветами, она рассмеялась. Я искренне не понимал, почему она смеется, но не испытывал при этом никакого дискомфорта. Ее смех был действительно потрясающим.
На весь оставшийся день мы забыли о значении слова тишина. Мы разговаривали и гуляли. Уже позже, через пару месяцев, когда я спросил ее, почему она в тот день так смеялась, она сказал, что своим поведением намекала мне на мороженое, а я принес ей цветы.
– Но цветы же лучше, чем мороженое? – сказал я.
– В тот день – да. Но если летом мы будем изнывать от жары, и ты снова принесешь мне цветы, я тебя убью.
– Мы же в Питере, здесь не бывает жары.
Через три месяца она переехала ко мне. Для студентки второго курса