Гришке совсем неймется, и он решил освоить новый способ психологического давления. Очевидно, надписи на моей входной двери не привели к нужному результату, и бывший купил себе сим-карту, с которой сейчас и строчит эти гнусные сообщения. Вот только с какой целью? Напугать меня? А зачем? Ждет, что я брошусь к нему в поисках защиты? Полный бред. Гришка не способен защитить даже себя, о чем уж тут говорить.
Еще раз перечитав сообщения, я решила завтра посетить салон сотовой связи и положить конец этим издевательствам. А пока нужно ложиться спать – сегодняшний день меня жутко вымотал, и чувствовала я себя как выжатый лимон. Засыпая, я почему-то вспомнила наглые глаза Матвея, и его слова: «Я в тебя сразу влюбился», и улыбнулась. Хитер, зараза, но наших этим не проймешь. Перевернувшись на другой бок, я обняла подушку и крепко уснула.
Глава 6
Ночные сообщения и напряженная обстановка вредно сказались на моем аппетите: на завтрак я ухитрилась заказать пиццу, которую слопала целиком, щедро запив кофе. Осоловело уставившись в ноутбук и наглаживая огромный живот, я сокрушенно подумала о том, что работать нормально у меня не выйдет, пока я не разберусь с телефонным маньяком.
В данный момент, признаться честно, меня гораздо больше беспокоил Матвей – я не знала, кто он и на что способен, зато хорошо знала Мусика. И если он до сих пор не выкинул парня из города, а позволяет ему везде совать свой нос, то это говорит о том, что Матвей – темная лошадка, да еще и опасная. Поэтому вместо того, чтобы отправиться в салон сотовой связи, где работала моя одноклассница, я решила направить свои силы на розыск убийцы Бурганова. Как только несчастный будет найден, Матвей покинет город, а так как я не сомневалась, что приказ о казни отдал Муса, следовало добыть доказательства.
Витек по кличке Шуруп был тощим, белобрысым и страдал нервным тиком. Его правый глаз беспрестанно дергался, и я подозреваю, что виной тому было близкое общение с Рамилем – тот кого хочешь доведет. Формально Витек считался кем-то вроде охранника, но при одном взгляде на него становилось понятно, что худой и юркий Шуруп во время опасности просто даст деру. Днем он обычно тусовался дома, во дворе или же таскался где-то с Рамилем, а по вечерам ходил в «Монро». Поэтому я направилась на улицу Кулицына, где и проживал Шуруп вместе с мамой.
Серые пятиэтажки уныло возвышались над небольшой детской площадкой, где стояла одинокая горка и покосившаяся скамейка. Помнится, наш мэр обещал в первую очередь заняться благоустройством площадок, однако местные жители до сих пор вынуждены были водить детей в соседний двор. Миновав печальное зрелище, я зашла в третий подъезд и остановилась возле красной, обитой дерматином двери, нажав на звонок. Дверь открыли с третьей попытки.
– Кто? – буркнул Витек, зевая. Заспанное лицо и неприглядный вид: поношенные тапки и серые трусы указывали на то, что до моего прихода Витек мирно дрых.
– Мать дома? – спросила я, втискиваясь в маленькую и темную прихожую, сплошь заставленную коробками. Невыносимо запахло кошками.
– Нет, на работе. Привет, Адка. Чего тебе?
– Можем