.

Настя, – что под Ленинградом, у тётки в селе бомба взорвалась.

      – С войны осталась? – спросил Витя.

      – Ага. Вы подумайте, как страшно! Уже пять лет, как мы победили, а снаряд взорвался и люди погибли.

      – А тётка твоя жива хоть? – спросил Гриша.

      – Жива. Но говорит, что первая мысль была о том, что война опять началась. К чему я это рассказала? Ах да! А здесь военные действия не велись? А то кабы нам тоже не подорваться!

      – Нет, у нас здесь труженики тыла. А из деревни той, вроде и не призывали никого.

      – Да как так? – возмутился Витя. – Вы просто не знаете!

      – Может, и не знаем, – не стал спорить Гриша, – но никто ни разу не слышал, чтобы в ту сторону из села письма с фронта шли, или призывники приезжали. Село-то у нас одно! Оно райцентр и всё через него проходит: и призывники, и письма, и приказы.

      – Странно всё это как-то, – зябко передёрнула плечами Настя, – мне почему-то всё холоднее становится.

      Толя догнал невесту и крепко обнял.

      – Так теплее?

      – Теплее, – покраснела Настя. – Но не лучше ли будет вернуться? Что-то расхотелось мне туда идти.

      – Мы почти дошли, – сказал Гриша. – Давайте одним глазком хоть глянем.

      – Ну, если только одним, – пробормотала Настя.

      Она взяла Толю за руку, и они пошли за ребятами. Идти оставалось действительно немного: через полчаса лес начал редеть, а впереди просматривалось какое-то поле.

      – Смотрите! – взволновано, но почему-то шёпотом сказал Витя. – Что там такое на поле?

      – Сено косят? – также тихо предположил Гриша. – Вон у них и кучи по всему полю.

      – Это не кучи, – просипела Настя, спустя пару минут. – Это холмы. Ребята, это кладбище.

      Витя подошёл почти к самой кромке, и прячась в тени деревьев, рассматривал поле. Потом он тихо проскользнул обратно к ребятам. Он был бледен.

      – Настя права, это холмики могил, – сказал он. – И сейчас там кого-то хоронят, даже напевают при этом что-то. И знаете, там не один труп, а несколько. И целый ряд холмиков совсем свежих.

      – Может эпидемия какая в деревне? – спросил Гриша.

      – Давайте уйдём отсюда, – взволнованно произнесла Настя. – Ещё подцепим заразу! А у нас свадьба на носу, нам болеть никак нельзя!

      – Не боись, не заболеем! – сказал Толя. – Мы ни с кем контактировать не собираемся. Давайте подождём, когда они уйдут.

      Ребята устроились на травке так, чтобы видеть людей на поле. Просидели они достаточно долго: погребали несколько человек, по неизвестным обрядам. Что-то говорили, иногда до них доносилось приглушённое пение. Слов было не разобрать, как бы ребята не старались.

      Примерно к обеду погребение завершилось, и все живые покинули поле.

      – Сходим, посмотрим? – спросил Витя.

      – Нет, на поле не пойдём, – покачал головой Гриша. – Нас же оттуда сразу увидят. Пойдём по лесу, а там видишь перелесок? По нему и доберёмся до самой деревни.

      – Может, не надо? – жалобно спросила Настя.

      – Милая, неужели ты одна хочешь здесь остаться? –