сцену, которую видела накануне вечером. Лора с телефоном снаружи, ее ожесточенное и сердитое лицо.
– Когда ты видел ее в последний раз?
– Вчера вечером. Мы лежали в постели, читали. Выключили свет около одиннадцати.
– А ночью ты ничего не слышал? Никакого шума?
Уилл смотрит на нее с явным удивлением. Элин понимает, что он никогда не видел ее такой. В рабочем настрое. Она и сама удивлена: уже год как не в полиции, а рефлекс никуда не делся – задавать вопросы, собирать информацию.
– Ничего, – отвечает Айзек.
Возвращается официант с кофейником и ставит его на стол. К потолку поднимаются спирали пара.
– Слушай, – говорит Элин, – на работе я постоянно с таким сталкивалась. Люди паникуют, когда кто-то пропадает, волнуются, говорят, что этот человек никогда себя так не повел бы, но обычно всегда есть объяснение – какой-нибудь срочный вызов, другу понадобилась помощь…
– Не оставив записки? Не позвонив? – фыркает Айзек, в его тоне появляются резкие нотки. – Да брось, вы ведь только что приехали. У нас были планы на сегодняшний день.
Элин снова вспоминает Лору с телефоном на улице, бешено пляшущий в ночи огонек ее сигареты.
– И ты понятия не имеешь, где она может быть?
Лицо Айзека мрачнеет:
– Нет.
Он наливает себе кофе. Дымящаяся жидкость расплескивается по сторонам, образует лужицы на столе.
– Ее телефон тоже пропал? А что-нибудь из ее вещей?
Если речь действительно идет об исчезновении человека, понимает Элин, это первое, что следует выяснить. Было это спонтанно или запланировано?
– Нет, все на месте. И телефон, и сумка. – Айзек вытирает салфеткой кофе со стола. – Вся ее одежда здесь, Элин, и ее туалетные принадлежности… Она ничего не взяла. Вряд ли ты оставишь все вещи, если собираешься уехать, правда?
– Слушай, – говорит она, осторожно подбирая слова, – некоторые люди уезжают. Бросают все. Такое случается. – Она задумывается, не зная, как правильно сформулировать фразу. – Айзек, вчера вечером ничего не случилось?
– Нет.
Что-то в его интонациях напрягает Элин. Он явно что-то скрывает.
– Пожалуйста, Айзек. Ты должен ответить честно.
Последний уголок салфетки становится мокрым и грязно-коричневым. Айзек кивает.
– Вчера вечером Лора была расстроена. Взвинчена. Я решил, что это из-за встречи с тобой, но теперь думаю, что дело в другом. – Он хмурится. – Она была какой-то отсутствующей, озабоченной. Я одевался к ужину, и тут она вышла из душа и сказала, что не пойдет. Мол, есть другие дела. Я разозлился, сказал, что их можно отложить, ведь мы договорились встретиться с вами.
– Так ты собирался прийти? – спрашивает Элин ровным тоном, отмечая, что Айзек и не думал извиняться.
– Да, но хотел, чтобы и Лора пошла. – Он трет глаза. – Не знаю, может, мне стоило ответить, дескать, ничего страшного, я пойду один, но ведь это был ваш первый вечер в отеле. Мы поссорились. И серьезно. Лора упряма. Стоит ей закусить удила…
– Так она сказала тебе, что у нее за дело?
– Нет.