боже, МакКенна, прости, – извинилась Черил. Казалось, она вот-вот заплачет. – Я совсем забыла. Просто я так скучаю по тому времени, когда мы гуляли вместе, понимаешь? Я подумала, было бы весело отправиться вместе на концерт.
Мое сердце практически разрывалось. Я никогда раньше не обрывала дружбу и мечтала найти способ пригласить и Черил в круг друзей Оливии, но в старшей школе это так не работает. Я была очень недовольна собой. Но мне хотелось обрести свое место. Хотелось пойти на Осенний бал за руку с Генри и не переживать, что меня снова назовет «коровой» какой-то идиот из одиннадцатого класса. Я мечтала получить воспоминания о популярности, на которые смогла бы оглядываться, когда покину Уиллоу и поступлю в колледж. После наполненного горем детства мне казалось, я заслуживаю пары лет популярности.
– Все нормально, Черил. Может быть, мы встретимся на следующих выходных, – предложила я, в душе понимая, что к следующим выходным тоже придумаю отговорку.
Мы вышли на беговую дорожку: все в одинаковых красно-черных спортивных костюмах, словно клоны. Оливия и Миша промчались мимо нас – они относились к физкультуре серьезнее, чем я, Кэндис и Вайолет. Кэндис отвернулась от нас с Вайолет и теребила свой телефон, пролистывая песни, которые не устраивали ее в тот момент, и не в такт подпевала выбранным. Если бы и я захватила телефон, то могла бы избежать разговора с Вайолет. Мы просто шли, раздражая тренера Стерлинг. Длинные тени вытянулись на гравии впереди нас.
– По поводу пятницы, – мягко произнесла Вайолет. Она, казалось, нервничала, беспокойно теребя свой медальон. – Наверное, я должна извиниться перед тобой за свои слова. Я не знала о твоей семье. В выходные я чувствовала себя просто ужасно, но не хотела писать тебе… ну, потому что все стало бы только хуже.
– Все нормально, – ответила я, не желая разговаривать о Дженни на стадионе в такой прекрасный осенний день; дул прохладный ветерок. – Ты новенькая в городе. Откуда тебе было знать?
Она нервно прикусила губу, как часто делала. Не будь Вайолет такой хорошенькой, было бы легко отнести ее к нервным ботаникам и застенчивым чудакам нашей школы.
– Не хочу показаться фриком, но иногда я вижу всякое. На самом деле я не обсуждаю это с людьми… Ну, то есть… никогда. Но как я и сказала, мне очень жаль, что я упомянула пожар.
Я почувствовала, как все вокруг меня словно бы затормаживается, как замедленные кадры в фильме. Правильно ли я ее услышала? У нее какие-то экстрасенсорные способности? Возможно, мои подозрения не были беспочвенными.
– Э… а ты могла бы уточнить? – спросила я. – Нельзя сказать такое просто так и не объяснить.
Вайолет пожала плечами, словно сказанное ею не было чем-то особенным.
– Ну, знаешь, разное. О людях. Не что-то вроде рентгеновского зрения или типа того. Но я смутно улавливаю, что с ними случилось или случится, и никогда не знаю, что на самом деле это значит. Коснувшись твоего лба, я почувствовала запах огня и увидела дым. Не знала,