и преступления.
Здесь как нельзя кстати оказалась и куцая деловая биография Путина (госчиновник, помощник мэра, а потом заместитель мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, заместитель управляющего делами президента, начальник контрольного управления администрации президента, директор ФСБ России и т. д.), которая в другой ситуации работала бы исключительно против него. Однако в 1999 году именно Путин, единственный из претендентов на пост главы государства, предстал идеальным сочетанием достаточно высокого бюрократического статуса (отсутствие такового было бы слишком одиозно для уставшего от одиозности избирателя) и малого «совместного с избирателем прошлого»: идеальным для того, чтобы, вступая в исполнение обязанностей президента, стать «голой функцией» – президентом и никем иным.
ВЛАСТЬ ПО ПРАВУ ПЕРЕДАЧИ
Как же попал Путин «в то самое место и в то самое время» и насколько случайным был «выбор преемника», сделанный Ельциным, как казалось в августе 1999 года, уж совсем «втемную»?
Мы отчетливо осознаем сегодня, что все действия, высказывания и этапы пути Ельцина наиболее точно описываются в терминах «инстинктивных действий». Вырвавшись за пределы вырастившей его номенклатурной системы и тем самым сломав эту систему, бывший прораб – парторг – секретарь обкома – секретарь ЦК – перестроечный фрондер оказался начисто лишен навыков ориентирования на принципиально новой политической местности. Если до 1990 года его личные устремления и смутные политические порывы накладывались на безошибочную совокупность навыков поведения в партийно-государственной реальности, если эти навыки позволяли ему инстинктивно же находить самые слабые места режима, самые болевые точки его, то по просторам «свободной России» ее первый президент двинулся на ощупь, совершенно утратив ощущение ландшафта и понимание общей топографии политической местности.
Разрушив в себе «единственно верную» иерархию ценностей, бывший коммунист Ельцин перестал видеть принципиальную разницу между Гайдаром и Скоковым, Сосковцом и Чубайсом. В поисках новой политической идентичности он менял одного за другим все новых и новых гуру: сначала не мог обойтись без Бурбулиса, потом гордился «находкой» Гайдаром, в какой-то момент перекладывал груз выбора пути на Чубайса, а в конце концов затворился в Горках и Завидове под присмотром советников, подобранных по принципу кровного родства.[24] Но, по всей видимости, ни возраст, ни склад характера не позволили президенту вступить с новой реальностью в адекватные личные взаимоотношения.
Трагедия личности президента России, оказавшегося совершенно неподходящим, по существу недееспособным и при этом единственным источником реформаторской воли в России, высветила фарсовый, балаганный характер окружающей его политической элиты. Потому что основной проблемой многочисленных соратников Ельцина было то, что каждый из них оказывался «Ельциным в миниатюре»: отсутствие