близ мелкого селения. Иешуа боялся остановиться, опасался расспросов. Здесь знают плотника Йосефа га-Ноцри, могут узнать и его как юного помощника. Он торопился. Пустынная дорога несла его всё дальше. В глазах раскачивались каждым шагом тенистых рощиц островки. Шаги отсчитывали время торопливо, а Солнце двигало свои часы по небосводу постепенно, пытаясь сжечь всё под собой.
Задумался Иешуа, как обычно. Оставил ноги топать по дороге без контроля. Сквозь мысли он услышал шум издалека, стал приходить в себя и слышать позади всё приближающийся топот конницы. Иешуа оглянулся. Пять всадников быстро приближались. Иешуа отстранился с дороги в ожидании, что кавалерия пронесётся мимо. Первый всадник, как видно, командир поднял руку и отряд остановился совсем близко от Иешуа. Командир выкрикнул в сторону путника:
– Эй, ты! Подойди!
Иешуа, молча, подошёл. Командир слегка склонился к Иешуа, глянул пристально и строго спросил:
– Ты был в Тиберии? По описанию, похоже, ты, – самоуверенно глянул в глаза Иешуа всадник.
– Да, я был в Тиберии…
– Взять его! – тут же рявкнул начальник, ткнув плёткой в сторону Иешуа.
Иешуа остался стоять. Его сразу обошли два всадника на лошадях, быстро наклонились к нему, схватив за плечи, оторвали от земли и бросили к третьему на круп лошади.
– Ну, наконец-то мы его поймали! – самодовольно рявкнул командир стражников. – Теперь доставим. Там разберутся.
– Я ни в чём не виновен! – успел выкрикнуть Иешуа с большим трудом. Живот придавлен, дыхание сжимало. Ему быстро связали руки и ноги.
– Куда вы меня везёте? Почему со мной нужно разобраться? Я могу и сейчас всё рассказать. – заговорил Иешуа со стражником, который связывал ему руки.
– Командир! – выкрикнул стражник. – Парень хочет говорить.
– Нам некогда. Допрос вести я не уполномочен. В Иерушалàиме заговорит и всё там скажет. Там и немые говорят. Отряд!.. Тронулись! – скомандовал начальник стражников и рванул уздцы.
«Отряд! Четыре стражника у него отряд!» – подумал Иешуа и опустил бессильно голову. В голодном животе, прижатом к лошадиному хребту, всё сжалось. Трясло и било тело. Не знавший никогда насилия, пыток и унижений, юноша не мог понять, что это всё с ним не во сне, а наяву произошло.
Отряд пустился дальше в путь.
«В Иерушалàим! Но я в тюрьму не собирался. Наверное, там разберутся и отпустят. Ни в чём я не виновен. Меня отпустят. Бог свидетель.»
Иешуа хотел ещё задать вопросы всаднику, но так трясло и било в живот, и стук копыт так громыхал в ушах, что говорить не получалось. Повиснув вниз головой, Иешуа потерял сознание…
В тени деревьев был родник. Солдаты стащили пленника с лошади у самой воды, обрызгали прохладой и оставили связанным лежать в тени. Иешуа постепенно приходил в сознание, но был совершенно обессилен. Рядом сидел на камне командир стражников. Он, поглядывая на Иешуа, что-то ел и запивал водой.
«Где