лепёшки. Потом был извлечён маленький свиток папируса.
– Что это – командир протянул свиток к лицу лежащего и связанного Иешуа.
– Десять заповедей от Моше и молитва. Писано моей рукой – ответил Иешуа, не глядя на свиток, но глядя офицеру в глаза.
Командир развернул свиток и пробежался глазами по тексту.
– Верно, заповеди и молитва. Помарки есть, но ни одной ошибки. Закончил ли ты школу?
– Мне этой школы мало. Хочу учиться в высшей школе при Храме.
– Ого! Какой запрос! Сперва докажешь на допросе, что невиновен.
– Я на допросе то же самое скажу. В Тиберии я был в последний раз год назад с друзьями, соучениками. Мы брали свитки и учились. А ты, командир, мучаешься по ночам от боли в животе. Днём страдаешь от голода и часто вынужден есть.
– А это ты откуда… А что мне делать? Ничего не помогает! – пожал беспомощно плечами командир. Вдруг спохватился и грозно скомандовал:
– Что во втором мешке?
Во втором мешке обнаружен был сосуд из синего стекла в золотой плетёной оболочке. В руках стражника сосуд восточной формы сверкнул золотом в солнечном луче, пробившемся сквозь сень листвы, как будто Солнце тоже захотело видеть краем глаза. Так был прекрасен сине-золотой сосуд. Извлекли и нож, он был испачкан засохшей кровью, хотя было видно, что кровь пытались смыть. Один из стражников доложил:
– Этот мешок был при нём, – он указал на второго парня.
– Так. Вы двое отвезёте сосуд обратно хозяину. Отвечаете за сохранность головой! Возьмёте у него папирус в подтверждение. Этого с мешком и кровавым ножом везём в Иерушалàим. А этого… Куда ты шёл, парень? – Начальник ткнул в сторону Иешуа кнутом.
– Я, собственно, уже пришёл. Вон там моя община, за холмом. Ещё две мили и я дома. – Иешуа указал в сторону от дороги.
– Развязать невинного! Отдать вещи! Все по коням! А ты держись, паренёк. Ещё не так бывает. Бог видит всё. Он справедлив. Верь и молись.
– Я принимаю всё в смирении. Воля Господа неоспорима. Молюсь я только во славу Его. Аллилуйя! Амен! – Иешуа сложил в покорности посиневшие от верёвки руки, спокойно и открыто глядя на командира.
Командир остановил взгляд на Иешуа, всмотрелся в его открытое лицо.
– Я вижу, ты с судьбой смирился.
– Да. Нам кажется, что сами мы судьбой управляем. Самоуверенность нам силы придаёт осуществлять задуманное Богом.
Конь вдруг заволновался под командиром и в нетерпении на месте стал вертеться, готовый встать на дыбы, и громко заржал над головой Иешуа, и глянув на него огромным глазом. Командир рванул уздцы и героически скомандовал:
– Вперёд, стража! Нас ждут в столице! – и первым поскакал на юг. За ним поскакали двое. Другие двое поскакали на север. Настала тишина. Иешуа услышал над головой перешёптывание листьев с полуденным ветерком. Попил воды, промыл кувшинчик, наполнил его снова. Задумался:
«Смириться… Смириться с тем, что окружает? Или перед Богом? С тем, что вокруг – это смирение овец,