было практически невозможно.“[376]
Ещё одной напастью стало то, что при неисправности туалетов населению приходилось облегчаться в пустых квартирах, во дворах и на чердаках. Ванные, наполненные испражнениями, стали обычным явлением. Порой целые этажи были превращены в выгреба.[377] Через форточки выбрасывали „барашков в бумажках“ – завернутые в бумагу фекалии.[378]
Даже в Москве ситуация в водопроводом была чрезвычайно критичной. Из 29 000 владений водопровод имели только 9 600, то есть 30 %. Подавляющее большинство последних было расположено в центре города. Все остальные 2/3 владений Москвы – дома на окраине и рабочие кварталы – водопровода не имели.[379]
По данным переписи 28 октября 1920 года, водопровод действовал лишь в 6325 владениях, где числилось 502 638 жителей (48,9 %). Больше половины населения столицы, 526 000 (51,1 %) пользовалось водой из уличных водоразборов или соседних домов.[380] С канализацией дело обстояло ещё хуже: из 29 000 домовладений канализированных было всего 7719, то есть 25 %.[381] Многие канализационные системы вышли из строя.
Даже некогда роскошная гостиница „Метрополь“ была загажена до невероятия. Постоялец Г. А. Соломон наблюдал, как женщины, ленясь идти в уборные со своими детьми, держали их прямо над роскошным ковром, устилавшим коридоры. Женщины тут же вытирали детей и бросали запачканные бумажки на ковёр.[382]
Горожанам всё чаще приходилось справлять нужду в тару и выплёскивать её содержимое из окна во двор. Другие испражнялись там, где их настигал зов природы. Многим запомнилось бесстыжее мочеиспускание прохожих прямо на улицах и проспектах.[383]
Художник Ю. П. Анненков вспомнил характерный случай. Зимой, в предутренний снегопад он шёл по центру Петрограда. Широко расставив ноги, скучающий милиционер с винтовкой через плечо пробивал жёлтой мочой на голубом снегу автограф: „Вася“.[384] Другой очевидец, бухгалтер Иван Ювачев, отметил, что каждый раз выходил по нужде на улицу. Ювачеву поневоле приходилось испражняться прямо на снегу и подмываться снегом.[385]
Расстройство водопровода и канализации представляло для жилищно-коммунального хозяйства РСФСР громадную проблему. Приостановка работы дворников лишь усугубила засорение. Дворники перестали толком выполнять свои обязанности ещё после Февральской революции. По утверждению современников, улицы не чистились месяцами.[386]
После Октября, всеобщего бойкота и ставки большевиков на младших служащих и техперсонал дворники осмелели ещё больше.[387] Они перестали скалывать лёд и посыпать улицу песком. Это вело к многочисленным падениям и травмам.
Так журналист издания „Газета для всех“ с досадой сетовал на то, что в середине декабре 1917 года „товарищам“ дворникам нельзя было ничего сказать.[388] По словам автора заметки „Люди падают“, дворники стали очень обидчивы: „Попробуйте,