И знай себе кислотой Ваню поливают. Вот же мерзкие твари-то!..
Наконец, отделался Яван от них кое-как. Попервоначалу даже с места он не мог двинуться: как в лихоманке его всего трусило, ажно зубы во рту клацали… Потом всё ж отпустило его мало-помалу, и способность к движению к нему вернулася, а душа в нём опять встрепенулася. Пошёл он вперёд, словно пьяный, подобно автомату ноги перед собой переставляя. Все ощущения его слились в сплошной поток боли, и все думы из головы унеслись прочь, а остался там лишь воли комок тугой и более ничего. Красный жгучий коридор взор его окружил. Только кусок пути и видел Яван впереди.
И тут он зрит – появилась перед ним мглистая низина, вся какой-то ярко-зелёной травкой и сочными кувшинками поросшая. Ну сплошной там был ковёр из листьев мелких да из ярких цветов. И запах от них сочился приятный не очень. Да что там – несусветная стояла там вонь! Огляделся с трудом Яваха, хм – вроде и направо и налево болото то расстилалося. Да уж, незадача… Придётся через лезть-корячиться, не назад же ему поворачивать…
Снял он с плеча палицу свою верную, потыкал ею впереди для поверки и в болото сиё двинулся. Ноги у него по колена провалились в жидкую грязь, ибо под кувшинками действительно болото оказалося, как и предугадывал Ваня. И такая вонища изысканная от той жижи пошла – ну не передать словами! Дух у Явахи перехватило напрочь, потому как лёгкие его категорически забастовали и воспротивились заразу ядовитых газов в себя впущать. Но идти-то ведь было надо, ибо никто нашего бредуна на ту сторону переносить не собирался. Вот он через болото смердящее и зашагал. Аж по пах в грязи-то угряз, а вода под самую шею ему порой подступала – а лезет Яван как варан! Сам-то не дышит, зажмурился, кряхтит, сопит, с глаз слёзы потоками у него полились, сопли там, слюни, кал, моча…
Сплошное, тудыть твою, благоухание, ёж его качал! Вот бы где пригодился этот… как его… а, противогаз! Да ведь энтих приспособлений тогда ещё не было; всё было простое, натуральное, и никакой техники нигде не наблюдалось. Времена ведь были доисторические, наукой не просвещённые, дикие да тёмные…
Как бы там оно ни было, а Яванище пёр да пёр себе вперёд. Лицо себе всё скорёжил, пот со лба градом льёт, а морда у него аж позеленела – а лезет! Лезет!!! Как словно танк ломит в направлении заданном!..
Через минуток пару пролез Ваня скрозь болото то окаянное, буквально ползком на твердь надёжную он выполз и, словно на автопилоте, на четвереньках далее двинулся. Глаза у него не видели совершенно, во всех членах дрожь да слабость были страшенные, – и тошнота, наконец, к горлу его подступила неукротимо. Рыгнул Яван раз, рыгнул другой, а потом как начал блевать, так по ту пору блевал, покуда не вывернуло его наизнанку.
Ему бы, горемыке, чуток отдохнуть да водицы глотнуть – только куда там! Ванюха ведь апосля шествия своего болотного завонял. Да ещё как завонял-то – фуй! – ну чисто вам какой скунс! Откуда