а больше всех их любят маленькие девочки.
На табурете возле стола Керис увидела алый плащ явно не местного производства, привезенный издалека, – английские красильщики не умели добиваться такого сочного красного цвета. Проследив за ее взглядом, отец пояснил:
– Это для твоей мамы. Она давно хотела итальянский красный плащ. Надеюсь, вещица придаст ей сил, она встанет с постели и будет его носить.
Девочка потрогала плащ. Такое мягкое плотное сукно умели делать только итальянцы.
– Красивый, – проговорила Керис.
С улицы вошла тетка. Петранилла была похожа на отца, но тот отличался добродушием, а она вечно ходила поджав губы. Больше сходства наблюдалось у Петраниллы с другим ее братом, приором Кингсбриджа Антонием: оба были высокого роста и внушительного вида, тогда как коренастый отец выделялся широкой грудью и хромотой.
Керис не любила Петраниллу. Той было не отказать в уме, однако весь свой ум она обращала на злые дела – роковое сочетание у взрослых. Керис никак не удавалось ее перехитрить. Гвенда ощутила неприязнь Керис к тетке и недружелюбно уставилась на вошедшую. Лишь отец обрадовался Петранилле:
– Входи, сестра. Где все мои слуги?
– С чего ты взял, что я должна это знать, если только что вышла из своего дома на другом конце улицы? Впрочем, если подумать, Эдмунд, я бы сказала, что твоя кухарка в курятнике, ищет яйцо, чтобы приготовить тебе пудинг, а служанка наверху, помогает твоей жене сходить по-большому, – помнишь ведь, что обычно она облегчается около полудня. Что до твоих подмастерьев, надеюсь, они оба, как им и полагается, стерегут твой склад у реки, чтобы никому не взбрело на пьяную голову спалить на радостях твой запас шерсти.
Петранилла часто рассуждала таким вот образом, выдавая проповеди в ответ на простые вопросы. Держалась она всегда высокомерно, но отец этого не замечал либо делал вид, что не замечает.
– Моя дражайшая сестрица, ты унаследовала всю мудрость нашего отца! – воскликнул он.
Петранилла повернулась к девочкам.
– Предком нашего отца был Том Строитель, отчим и учитель Джека Строителя, зодчего Кингсбриджского собора. Отец дал обет посвятить первенца Богу, но, к сожалению, первой родилась девочка, то есть я. Он назвал меня в честь святой Петраниллы, дочери святого Петра, как вам, конечно же, известно, и молился, чтобы следующим на свет появился мальчик. Но старший его сын уродился калекой, а отец не хотел вручать Богу подпорченный дар и потому растил Эдмунда наследником своего суконного дела. По счастью, третьим оказался наш брат Антоний, благочестивый и богобоязненный ребенок, который мальчиком поступил в монастырь и теперь сделался его настоятелем, чем мы все гордимся.
Петранилле самой следовало стать священником, будь она мужчиной, зато, словно восполняя это упущение, тетка вырастила монахом своего сына Годвина – как и дед-суконщик, посвятила ребенка Богу. Керис всегда жалела старшего двоюродного брата, из-за того что у него такая мать.
Тетка заметила красный плащ:
– Чье