не тот, кто сильно бьет, а тот, кто, упав, вновь поднимается. Будь сильным, Святославич, – в хриплом голосе воеводы Ярослав услышал отголоски древних германских богов, которым когда-то поклонялись предки Арнульфа да и его, Ярослава, тоже. – Будь сильным! Таким, как был твой отец! Держи удар! И тогда твоим врагам никогда не сломить тебя.
– Спасибо, Арнульф, – Ярослав тряхнул головой, решительно поднялся. – Ты прав, не время сейчас предаваться отчаянию. Нам нужно идти дальше!
Глава 5
– Эй, урус! Давай! Шевелись! – толстый половец, голый по пояс, обливаясь потом, лениво щелкнул плетью. Сейчас бы лежать в тени, попивая холодный кумыс, ан нет же, приходится стоять на самом солнцепеке, мучиться. – Эй, урус! Давай, давай!
Два десятка пленников под надзором надсмотрщиков таскали длинные бревна для постройки плотов. Чтобы не давать русичам топоров, рубиться которыми они были большие мастера, на бревна раскатали несколько изб, уцелевших после пожара в разоренной деревне. Да так и быстрее. Бревна вязали вместе и сплавляли вниз по реке, плотов нужно было много, добычу половцы взяли богатую. Одних только полоняников несколько сотен, а еще скот, рухлядь, всякое добро.
Воица распрямил затекшую спину, покосился на охранников, не видят ли. Нет, разомлели на жаре, стоят, скалятся. Да и плетьми поработали на совесть, умаялись, вон на Воице места живого нет. Он потер избитые плечи, скривился от боли.
Весь день вчера и сегодня все утро поганые нещадно истязали пленников. К полудню, когда наконец-то остановились под Моховым, Воица уже отупел от боли. Сколько раз уже он готов был упасть и лежать, не вставая, пока кто-нибудь из охранников не добил бы его, но каждый раз Твердибой, шедший впереди, подставляя плечо, помогал удержаться, а полные решимости темно-синие глаза русича заставляли Воицу идти вперед.
Под Моховым половцы согнали весь полон вместе. Несколько поганых в ярости от того, что город еще держится, на полном скаку влетели в толпу пленных, давя несчастных конями, избивая всех подряд. Кого-то из русичей, трех мужчин и двух женщин, вывели в поле и прямо под стенами, на виду у защитников крепости ободрали донага и тут же обезглавили. В ответ со стен города неслись стрелы и проклятия.
Затем большую часть полона, всех женщин, детей и многих мужчин, погнали вниз по Днепру, в сторону Лоева, а остальных, в число которых попал и Воица, разделили и заставили вязать плоты, готовить переправу.
– Эй! Давай, урус, давай! – высокий половец с длинными волосами и увесистой палкой в руке увидел, что Воица замешкался и, сделав шаг в его сторону, угрожающе замахнулся. Воица поспешил снова взяться за работу, стараясь не поднимать глаз на поганого. Надсмотрщик крикнул что-то своим приятелям, засмеялся, явно красуясь своим гигантским ростом и огромными, неестественно раздутыми мускулами. Такому и палки не нужно, убьет одним ударом кулака.
– Бежать надо, – глянув на отошедших в тень половцев, поднимая большое обгорелое с одного края бревно, зло прошептал Твердибой. – Пока руки не связаны.