по-настоящему проснулась. День уже не казался безнадёжно мерзким, холодный воздух приятно обтекал разгорячённое лицо, рюкзак не тянул к земле. Это всё Ксю, она может встряхнуть кого угодно. И я ей благодарна. Была благодарна, пока она не выдала:
– Слушай, твоя мама в психологи подалась?
Мы шли вдоль чёрной ограды из частых металлических перекладин, и Ксю задумчиво вела по ним ладонью. На меня не смотрела.
– С чего ты взяла?
– Так я на неё подписана. На Бегущую вдаль. Читаю блог с тех пор, как… – «…с тех пор, как мы дружили», – могла бы сказать она. – С тех пор, как ты мне про него рассказала. Помнишь? После вашей Турции. Ну, когда вы поехали в Турцию, а в итоге оказались в армянском захолустье?
Я не отвечала – что тут сказать? Попадалово!
– Она хорошо пишет, – добавила Ксю, но мы обе поняли, что прозвучало это так себе, жалкой попыткой прикрыть неловкость.
– Это не она, – выдавила я.
– В смысле? А кто?
– Про путешествия – она, а что потом – нет. Понятия не имею, кто там умничает.
Ксю шлёпала рядом, молчала и недовольно сопела. Её мысли можно было услышать: «Что ты несёшь, я на идиотку похожа?» Пришлось врать дальше.
– Она продала блог. Ну, знаешь, их продают. Популярные сайты, раскрученные ютьюб-каналы и прочее такое. Вот и она продала.
– Зачем?
– Надоело, наверное.
– Значит, про благотворительность кто-то другой писал?
– Угу.
– Жаль.
– Почему?
– Мне нравилось читать. И сейчас нравится. Хотя, если бы моя мамаша начала задвигать в интернете о воспитании, я бы сильно напряглась. Но со стороны даже забавно.
– Это точно.
И до самой школы мы не разговаривали. Уже на крыльце я откашлялась и попросила:
– Ты никому не говори про этот блог, ладно? Они же подумают, что там обо мне. Замучаюсь каждому объяснять что да как.
Ксю торопливо покивала и приложила кулак к груди, мол, клянусь сердцем матери. Была у нас такая нелепая клятва миллион лет назад.
Самостоятельную я писала на автомате. Вздрагивала от каждого шепотка, сутулилась, кусала щёки изнутри. Плохая привычка, но что поделать. Как быстро Жаннин блог просочился в мой класс! Я ведь, когда сказала ей, что в школе узнают, просто пригрозила. Не всерьёз, давила на совесть. И на́ тебе. Накаркала.
На перемене Ксю подсела к Лунге и Римскому. До чего мучительно делать вид, что я их не замечаю! Кого они обсуждают, меня? Лунга не проблема, он безобидный, но у Римского не язык, а раскалённое шило. На вид о-о-очень хороший парень, картинка из книги про юных героев, но тем, кто покупается на его открытый взгляд и невозмутимую вежливость, можно только посочувствовать. Если Римскому есть что о тебе сказать – прячься, будет больно. Жанна таких называет интеллектуальными поганцами, Русик – кибальчишами, что бы это ни значило, а я просто хочу жить спокойно. Правда, Римский меня в упор не видит, но поди пойми, что у него в голове.
В общем, я реально тряслась в то утро.
Почему, ну почему Жанна не остановилась на благотворительности?!