он. – Собственно, больше мне ничего неизвестно.
– А голова? – озадачился Франк, словно именно голова представляла для него особый интерес.
– Голова там же, – подтвердил Фостер.
На секунду Франк ушёл в себя, представляя, как люди из рыболовецкой компании, пригласив специалистов, изучают пойманную ими тварь. Потом, опомнившись, вернулся и тут же, немного приподнявшись, стал задирать свою футболку, оголяя напоказ Фостеру свой живот.
– Смотри, – вздрогнул он.
На коже отчётливыми и странными символами выступали отметины непонятного рода. Эти отметины, будто чёрные метки, вытатуированные на коже, имели какой-то смысл, но предназначались, видимо, для других глаз, нежели человеческих. Словно ожоги, они сочились и вызывали нестерпимую боль. И Франк то и дело кричал, пытаясь хоть как-нибудь обуздать свои муки. А Фостер никак не мог понять, откуда они у него.
Обеспокоившись, не заразно ли это, он немного отстранился от Дженсена и дрожащим голосом спросил:
– Что это такое?
Но Франк, конечно же, этого не знал. Сигнализирующая мысль в голове Барни твердила только об одном:
– Нужно сию секунду завести мотор, – что он и попытался сделать в пятый раз.
– Вам нужно к врачу, – он между делом говорил с Франком. – И я помогу вам. Потерпите, она вот-вот заведётся.
Франк не верил врачам и сомневался в том, что они способны помочь ему. Он отчётливо помнил, как эти коновалы обошлись с его умирающим отцом, не оказав ему своевременную помощь. Поэтому ответ был однозначным и непоколебимым.
– Нет.
Но разве грезился иной выход? Всё, что им оставалось, – это обратиться к врачам. Иное было не дано, потому что Дженсен выглядел всё хуже и хуже.
Он пытался обрисовать Фостеру всю картину произошедших событий и говорил с болью, пульсирующей кровью меж зубов.
– Ещё вчера всё было хорошо. Я вернулся домой и провёл свой день с семьёй. Ничего такого не было. А ночью почувствовал жжение, прямо вот здесь, – указав на пупок, он сморщился. – Проснувшись утром, я увидел вот это.
– Это похоже на инфекцию, – пробормотал Барни, приглядываясь к пятнам на животе.
– Инфекция не рисует символы и знаки! А я, как скрижаль, полон ими! – Франк, отвернувшись от парня, заплакал, чего никогда себе не позволял прежде. – Это корона! – добавил он. – Всё она, – и, прикрыв посиневший рот ладонью, смолк.
– Корона? – удивлению Барни не было меры. – Какая корона?
Сначала казалось, что Дженсен несёт бред, оно и было понятно, его кожа явно горела жаром. Но потом его разъяснения исключили подозрения Фостера. Дженсен, спустив задранную одежду опять на живот, всё объяснил.
– Монстр, голова в нём, а ещё была корона, что я утаил от вас, – смущённо произнёс он.
Но Барни не хотел верить тому, что слышал.
– Нет, нет. Вы нашли корону и промолчали? – голос с пренебрежительностью слился воедино с дрожью на его губах.
– Да, – ответил раскаявшийся Франк. – Пронёс от вас её за пазухой. Как вор. На этом месте теперь появилось